Из Чикаго
Шрифт:
Судя по фотографиям, антропологическая тема понималась организаторами как этнографическая, отчего данный аспект даже доминировал над торжеством прогресса. Но прогресс тоже присутствовал, и именно он требовал ответа на вопрос: что станет главным пойнтом всей выставки? Чтобы как Хрустальный дворец или Эйфелева башня? Особенно нервировала последняя: ее построили к выставке 1889-го, а когда в 1891-м чикагский оргкомитет объявил конкурс на Главную точку, то оказалось, что Эйфелева так воздействовала на соискателей, что они в основном предлагали построить башню еще выше. Собственно, ранние мысли о «чикагском Шпиле».
Но местный, из Иллинойса, инженер Феррис (George Washington Gale Ferris, Jr. — не тот Ferris, который был великим бумажным архитектором Манхэттена, тот — Hugh) предложил построить громадное колесо обозрения. Потому
Любопытно, конечно, что прогресс был олицетворен аттракционом. Впрочем, прогресс в нем тоже имелся, потому что все это было громадное и тяжелое. Колесо (диаметр 80,4 м — 264 ft) сидело на оси (длиной 14 м и диаметром 2 м). Ось колеса весила 70 тонн и была самой большой стальной кованой деталью в истории техники — в 1893-м. Колесо приводили в движение две паровые машины мощностью в 1000 л.с. каждая. К ободу колеса прикрепили 36 кабин, каждая — размером приблизительно с автобус (20 сидячих и 40 стоячих мест — ergo пассажировместимость аттракциона составляла 2160 человек). Колесо делало полный оборот за двадцать минут (по другим сведениям — за десять). Оно было выше самого высокого небоскреба того времени, хотя и в четыре раза ниже Эйфелевой башни.
Размер понятен, пафос тоже. Публика тогда еще не могла увидеть город Чикаго с этакой высоты (ну, небоскребов не было), так что спрос имелся. Колесо запустили 21 июня 1893-го (так что и участники Конгресса религий могли на нем прокатиться), за время выставки на нем проехались 1,5 млн посетителей, которые заплатили за поездку по 50 центов. Сейчас взяли бы… Доллара три-пять? Скорее, пять. Или даже десять. В итоге организаторы получили $730 000 прибыли — по тем долларам много, а точнее можно оценить, сравнив с общими затратами ($250 000). В общем, сближение всего этого с «Маккормиком» и фестивалем комиксов имеет конкретные основания. Фестиваль такой, фестиваль сякой. И серьезный, и развлекательный. Через fun к познанию.
Однако это не принесло счастья Феррису. Он продолжил строить свои штуки, но почему-то не сообразил, что дело же не в самих колесах. Не в каждом же американском городке круглый год всемирные ярмарки! Умер он рано, в прискорбном (сообщают) состоянии духа и финансов. Но успел построить еще несколько своих колес, в частности — в Вене в 1897-м. Оно существует до сих пор, и это — легендарный Riesenrad (см. The Third Man), который стал даже отчасти градообразующим.
Почему именно в Вене? Полагаю, потому, что — судя по фотографии — на чикагской выставке колесо стояло неподалеку от ее венского сектора. Венцы на него каждый день глазели, вот и захотели себе такое же. Но тут тоже непонятно: куда мог выбраться в своей депрессии и т. п. Феррис? Может, имелась в виду не постройка им лично, а просто покупка лицензии? В разных источниках пишут разное, самый нейтральный вариант: «The Wiener Riesenrad is a surviving example of nineteenth-century Ferris wheels». Да, по-английски все эти шутки и называются Ferris wheels, но в этой истории все же имелось в виду и его личное — в какой-то степени — участие. С источниками всегда беда.
В любом случае в Вене — не чикагский экземпляр. Тот после закрытия выставки демонтировали, через год перетащили в район Линкольн-парка, несколько лет колесо крутилось там, в 1904-м его отправили на Всемирную ярмарку в Сент-Луис, где по ее окончании и подорвали динамитом.
Куда все это подевалось
Выставка стояла в Jackson Park. Ее Palace of Fine Arts станет Field Museum of Natural History, а потом Филд переедет в новое здание возле Loop’а, и там теперь показывают тирекса Сью. А старое здание займет Museum of Science and Industry. Остальные — времянки. Штук двести построек белого цвета из дерева, которое покрыли какой-то специальной штукатуркой (что ли смесью цемента с джутовым волокном). Поскольку было лето, а рядом озеро и все это — белое, то эмоции возникали хорошие. Причем времянки были громадными, представление о размерах может дать хотя бы тот же Арт-институт, учитывая, что на выставке-то он размером не выделялся, потому что строился из реальных материалов. В общем, его вид, а также вид нынешнего Филда — если их фасадам добавить завитушек — соответствуют тому, как выглядели павильоны.
Плюс к ним этнографические объекты с завезенным населением соответствующего типа. Дагомейская деревня, поселение индейцев Аляски, арабская деревня, японские пруды с японскими лодками, чайные сады и пагоды на берегах прудов — уже не японские, а еще чьи-то. Цейлонские строения; что-то бразильское, чрезвычайно пышное, как если бы Сакре-Кер поверх еще украсили выпуклыми узорами из крема. Даже Old Vienna, в самом деле — старая. Ее представляли не дворцы, те-то в 1893-м были еще вполне актуальны. Они построили деревеньку вроде Гринцинга, венского экскурсионного места, куда теперь возят туристов на автобусах, или же они сами ездят туда на 38-м трамвае, — чтобы как бы в аутентичных хойриге пить молодое вино и прочий Sturm. В чикагскую Вену продавался отдельный билет за 25 центов — судя по тем же фотографиям. Видимо, как и на все этнографические мероприятия такого рода: у входа в германскую деревню висел плакат с той же ценой.
Сосиски предлагались и у немцев, и у венцев. Впрочем, были и куски самой Вены — все, разумеется, беленькое, плавно-изогнутое, с присущим им тогда пафосом, тоже не без завитушек и имперского золота. А если торговый павильон, так уж со всевозможной торговой роскошью. До модерна тогда дело еще не дошло.
На выставке были даже какие-то скалы — то ли привезенные, то ли сооруженные на месте из цемента: откуда же скалы в болотах возле озера? Имелся вполне натуральный первый паровоз из Нью-Йорка, а британцы приволокли типичный викторианский домик. Турецкая деревня с турецкими дамами, как бы живущими там. Венецианские лодки — не гондолы, а с прямоугольным парусом. Даже некие перистиль и квадрига — посвященные «пионерам гражданских и религиозных свобод» — громадные, метров по пятьдесят в высоту, не меньше. Немецкий павильон с затейливыми коваными воротами и чуть ли не в стальных стенах. Минареты и вигвамы. Ирландская деревня с ирландским же, пусть и небольшим, замком. Ростральная колонна — совершенно как в СПб., но белая — не имевшая при этом никакого отношения к российскому павильону. Того, собственно, и не было, экспозиция располагалась в общем Промышленном.
Разумеется, на родине экспозицию критиковали, а как иначе: Российскую империю представляли Морское министерство, Главное управление почт и телеграфов, а также частные экспоненты (всего 600, в том числе 12 — по отделу «Электричество»). Никакого единого имиджа и кураторского подхода. Критиковали так: «отсутствие собственного павильона и выход в свет каталога русского отдела с опозданием на два с половиной месяца привели к тому, что огромная страна совершенно потерялась на этом всемирном празднике». Вообще, выпустить каталог на два месяца позже события (открытия или закрытия?) по-своему неплохо.
Дальше и вовсе желчная критика. По свидетельству некого современника, «создавалось впечатление, что русские прибыли в Чикаго, чтобы удивить мир несколькими плугами да пятью ящиками сахара». Отмечалось, что «в русском земледельческом отделе было выставлено слишком много водки, и притом на первом плане». Вот этот источник конкретно приврал — есть же фотографии. Не все так ужасно, а что до водки — ну да, но там все было куда богаче.
Да, «Почта России» представила макеты упряжек разных эпох с муляжами кучеров. Но, во-первых, это было хорошо исполнено, во-вторых — этим все не ограничилось. Да хотя бы отдел минералогии или мануфактуры с платьями, предъявленными весьма дизайнерским образом. Морское министерство привезло кучу моделей судов — вполне уместно в общем контексте (Колумб, дракар, Венеция). Несколько залов были точной копией Третьяковки и, очень на то похоже, именно с теми картинами, что обычно висят в настоящих залах. На фоне остальных — видно по фотографиям — все нормально. Норвежцы, например, выставили велосипеды. А что до участия министерств, так у немцев, шведов и много у кого еще там были даже копии своих госстроений. Временные германские ратуши, правительственные здания Венесуэлы, Южного Уэльса и т. п.