Из чужого мира
Шрифт:
– Третий сорт – не брак…
– Возможно, придется потрудиться.
– Понятно. И как мы будем выбираться?
– Попробуем по-тихому. – Я постарался как мог расправить складки на новой одежде.
– Явно не на тебя шили, – выдал заключение Зайцев.
– Ничего страшного. Близко к себе никого подпускать не будем, а издалека, может, и не заметят подмены…
Третий изолятор имел более высокий приоритет, поэтому пропускные карточки охранника позволяли пройти к восьмому без особых проблем. Единственная сложность состояла в том, чтобы не показать глаза камерам наблюдения. Вдруг кто-то заметит, что непорядок у меня не только с костюмом?
Прошли пару коридоров. Нам никто не препятствовал, поэтому по пути я решил сразу прояснить некоторые вопросы:
– Семен, из подслушанного разговора я узнал, что мы с тобой действительно редкие типы. Даже среди уникумов.
– А я что говорил?
– Ну, с тобой-то все ясно, наверное, но мне бы хотелось и о себе представление иметь.
– И что конкретно тебя интересует?
– Вот, к примеру, что в человеке определяет умение нагревать предметы?
– Рыжий цвет лепестка, я думаю.
– Допустим. А остальные цвета? Каждый что-то означает?
– Розовый – ясновидение, голубой – телепатия, зеленый – мой случай. Что там еще? – Парень ненадолго задумался и продолжил перечислять: – Малиновый – мыслеречь, сиреневый – левитация, красный – телепортация. Остальные пока не знаю.
– И все они есть в моем цветке?
– Да.
– Выходит, я должен уметь не только подогревателем работать, но и другими навыками владеть. Хоть в какой-то мере. Правильно?
– Думаю, да. А почему ты вдруг об этом заговорил?
– Недавно мне показалось, что я прошел сквозь стену. Не помнишь, в тех трех лепестках, которые ты очистил еще на квартире Виктора, красный цвет был?
– Был. Точно!
– Значит, телепортация? – спросил себя, прокручивая странности минувших суток.
На единичный случай, может, и не стоило обращать внимания, но мне удалось не только выбраться из закрытого сарая, но и освободиться от захватов. Опять же, я слишком быстро добежал до проклятого стрелка, когда тот стрелял в нас с Анфисой.
– А ты попробуй.
– Что?
– Переместиться в пространстве.
– Думаешь, знаю, как это делать?
– Воссоздай те же ощущения, – посоветовал Зайцев.
Мы остановились. Посмотрел по сторонам. Вроде поблизости камер наблюдения нет. И что делать? Первый раз была ярость, во второй боль. Вспомнил, как негодяй разорвал Анфисе блузку, и… очутился впереди Семена.
– Круто!
– Постепенно превращаюсь в монстра, – констатировал я.
– Ладно тебе наговаривать! Чтобы стать чудовищем, нужно злость в сердце иметь.
– Вот-вот. Как раз мой случай. Еле сдерживаюсь, чтобы не убить каждого в этих стенах. Хорошо, нам пока никто на глаза не попался.
– Ты просто немного рассержен. Наверное, не ожидал столь радушного приема?
– Семен, а какой цвет обозначает трансмиграцию?
– Точно сказать не могу… Думаю, черный. В твоих лепестках его не было. – Зайцев практически предугадал мой второй вопрос.
– Жаль.
– Не стоит жалеть. Состояние после вселения в чужое тело – просто кошмар.
– Откуда ты знаешь?
– Приходилось на себе испытать. Никому не пожелаю. – Парень даже вздрогнул, прогоняя наваждение.
– У тебя же лепестки зеленые.
– Зато диск белый, а грань, которая очистилась от серости перед тем, как я получил способности к трансмиграции, была черной. Если честно, сам в этом мало разбираюсь. Лучше скажи, что еще ты умеешь?
«А ведь действительно, здесь, в Ларгонии, со мной произошли разительные перемены. Наверное, еще не все из них себя проявили, но…»
– По-моему, теперь я не только предчувствую появление телепорта, но и точно знаю место телепортации. – Сразу вспомнил случай в разрушенном здании, когда мне удалось взять уникума на прицел еще до его возникновения в помещении.
– А еще ты научился видеть лепестки, – добавил Зайцев. – Прямо многостаночник.
– Я их вижу, только если очень пристально всматриваюсь. Да, у меня еще и слух прорезался, правда, для этого тоже приходится хорошенько поднапрячься.
– Музыкальный? – удивился приятель.
– Да какой там музыкальный! Пока я валялся в лаборатории, в соседней комнатушке проходила сходка головастых ларгонцев, и мне было слышно все, о чем они говорили, стоило только уши навострить.
– У нашего Володьки был такой же слух, – загрустил Семен. – Слушай, а летать еще не пробовал? У одного из твоих лепестков половинка сиреневая.
– В небеса пока не тянуло.
– А ты попытайся.
– Давай не сейчас. Мне тут сон приснился. Один близкий человек настоятельно советовал поторопиться.
– И тебе тоже? – воскликнул парень. – Зау?
– Нет, Анфиса.
– Значит, двигаем дальше. – Тему снов он развивать не стал.
Вскоре мы добрались до пожарной лестницы и поднялись на пять этажей. Судя по табличке над дверью, это и был восьмой изолятор.
– Семен, давай руки назад. Будешь косить под пленного.
Карточка сговорчивого охранника и тут не подвела, позволив проникнуть внутрь. Отделение Токха охраняли всего два бойца.
– Принимайте пополнение, – бодро сказал я, не показываясь из-за спины Зайцева.
– Эй, кто такие? – заволновался один из них. – Распоряжений не было. – Он схватился за оружие.
Пришлось оттолкнуть «пленника» и продырявить ларгонцу плечо. В два прыжка оказался рядом со вторым бойцом, но тот успел нажать на кнопку тревоги. До зуда в руках захотелось его пристрелить. С трудом сдержался, правда, врезал гаду так, что содрал кулак на костяшках.