Из дневника Василия Трубкина, человека во всех отношениях порядочного и честного
Шрифт:
Через неделю, как раз к пятнице, осторожно подступился к Проктиту:
– Илья Сидорович, я к вам по личному делу.
– Что еще? – раздраженно передернул плечами завлаб. – Вопрос о вашем увольнении будет рассматриваться на коллегии во вторник. Подумать только, из-за этого бездарного хлюста отрывать от работы серьезных ученых! Развел президент демократию! Таких, как вы нужно из науки мусорной метлой выметать, а не дискуссии разводить. Метлой!
– Не хотите ли вечером пивка выпить? Угощаю, – неожиданно предложил Петя и Проктит растерялся, заерзал на продавленном стуле.
– Поздно спохватились. Да я с вами на одном поле…. И вообще предпочитаю пить пиво в одиночку, чтобы лучше думалось о возвышенном. Впрочем, вам этого не понять.
Речкин, конечно, не стал говорить, что пьянство «один на один» добром не заканчивается, наклонив голову, прошептал:
– На проспекте новый пивной бар открыли, «Белый желток» называется. Свежее пиво из Германии и недорого.
– Не интересуюсь, – как-то неуверенно сказал завлаб, что очень порадовало Петю. – Займитесь, наконец, работой, пока вас не…, пока вы еще здесь.
– У меня опять пробирки исчезли.
– Я не брал.
На этом беседа двух злейших антагонистов и закончилось. А вечером после работы, Речкину оставалось лишь проследить за своим непосредственным начальником. Он не ошибся. Проктит, выйдя из института, бодрым шагом направился не к метро, а на проспект, где недавно действительно распахнул двери «Белый желток». Когда он скрылся в чреве злачного заведения, Петя взмахнул рукой и из кустов тут же вылез Власатый.
– Срисовал личность?
– Закурить есть? – спросила образина, не изменяя своим принципам.
– Будет тебе и турецкий табак и миндальный ликер с квасом. Потом. Действуй.
Речкин не стал дожидаться начала «спектакля», на Власатого можно было положиться, а светиться рядом с местом преступления было неосмотрительно. Для подведения итогов операции и расплаты с образиной была назначена встреча в понедельник за магазином, где бомж несколько раз чрезвычайно резко обходился с Петей.
В понедельник, придя на работу, Речкин с «ужасом» узнал, что Проктит попал в реанимацию. Вроде уже на ладан дышит.
То-то, радовался Петя, будет знать, мерзавец, как жизнь порядочному человеку портить, к курению табака подталкивать. Кстати, всю неделю хотелось закурить, а когда узнал о «несчастье» с завлабом, тягу, словно рукой сняло. Не ошибся, не прогадал с заказом. Теперь Проктит на костыли переберется, ему не до меня будет. Если выживет.
Денег Власатому Петя, конечно, платить не собирался. Их просто не было. Да даже если бы и были! Пусть радуется, что в полицию за грабеж и членовредительство на него сразу не донес. А теперь-то с полицией самое время связаться.
Своим новым аппаратом светиться не стал, а найти в городе телефонный автомат оказалось делом непростым. Отыскал один единственный на вокзале. Набрал «02». «Хочу сообщить о личности бандита, напавшего на завлаба Проктита, записывайте». Петя не опасался, что бандюган укажет на него. Какие ваши доказательства? – как говорят в американских фильмах. Кому поверят – сотруднику известного института или алкашу волосатому из подворотни? Знать его не знаю и видеть никогда не видел. Все.
Вечером после работы купил пива, устроился на лавке у детского сада, чтобы издалека видеть угол магазина, где копы будут крутить Власатого.
Образина притащилась ровно в девять. Петя сначала уловил запах конского жира и чеснока, а потом уже увидел волосатого бомжа. Время шло, но никто на громилу наручники не надевал. Где эта чертова полиция? Не умеют работать.
Когда все сроки прошли, не утерпел, снялся с лавки, озираясь по сторонам, приблизился к Власатому. Все же интересно, что он Проктиту переломал?
– Ну? – задал короткий вопрос Петя.
– Закурить есть? – ожидаемо поинтересовался Власатый.
– Ладно, вот тебе двести рублей.
И тут Речкина повязали. Оперативники появились из стен, как тати. Плюхнули лицом в лужу.
– Можем зачитать вам ваши права, – сказали копы в штатском.
– Закурить есть? – неожиданно для себя спросил обескураженный Речкин.
Пете предъявили обвинение в организации нападения на завлаба Проктита. Власатого задержали случайно. В подворотню, где бомж метелил жертву, по малой нужде случайно заглянул какой-то пристав. Он и повязал бандита. У того нашли старый Петин телефон, по нему на Речкина и вышли.
Петя сидел на нарах, кусал локти – черт меня дернул дать Власатому деньги. Иначе хрен бы что доказали! О-о, я идиот!
Вечером в камеру привели бомжа. Он уставился на Речкина нечесаной физиономией, попросил закурить, а потом, не напоминая, что курить вредно, приложился огромным кулаком к Петиному лбу.
Жизнь никогда не меняет своего русла, обваливаются лишь берега, открывая судьбе дополнительные пути – дороги, – успел подумать Петя. – Кто ты, чудо власатое, реальный человек или призрак окаянный? Оказывается, не курить тоже вредно.
Василёк
– Надеюсь, охота будет удачной, – подмигнул Диме золотозубый продавец хозяйственного магазина, протягивая банку с крысиным ядом «Василёк».
– Эх, с вашим бы оптимизмом да начать жизнь заново, – вздохнул Дима и сдвинул брови. – А почему, собственно, «Василёк»? Как-то не вяжется.
Основание для сомнения имелось, Дима носил фамилию Васильков. Жена иногда звала его Васильком.
– Видимо, чтобы никто не догадался, – хмыкнул торгаш и постучал никотиновым пальцем по банке, где большими буквами было написано: «Труп крысы превращается в мумию, а потом исчезает и она». – Главное – безотходное производство. Ни запаха, ни пыли, одно воспоминание.