Из дневников (Извлечения)
Шрифт:
6 и ю н я
ЛИТЕРАТУРНЫЕ НЕУДАЧИ
Не все с успехом - сегодня вот и неудача. Месяц или полтора назад отнес я в "Красную ниву" рассказ "Шестьдесят". Водили. Долго водили: "Через недельку придите... Через десять дней загляните..."
И ходил и спрашивал - надоело. Даже злую штучку дал одну в "Красный перец", смеюсь над "Нивой".
Порою звоню. Касаткин отвечает:
– Не пойдет.
– В чем дело?
– любопытствую.
– Знаете ли, физиологии очень много: про мокриц там есть: "брюхатые, скользкие гадины..." и в этом роде... Так не годится.
–
– Да так нельзя, мягче надо, чтобы красота какая-нибудь...
– Что вы, что вы говорите, - ужаснулся я, - да разве тут может быть красота: в гнилом сарае валяются на соломе гниющие, раненые красноармейцы... Потом им под удар рубят головы...
– Ну, все-таки, знаете ли... Потом длинно немного, - как бы оправдывается он.
– Это другое дело.
– Затем - работали мало над вещью...
("Вот уж тут, кум, ты прав, - думаю я про себя, - за ночь написал, а к вечеру другого дня переписали всей семейкой: обработки никакой. Голодно, тороплюсь деньги скорее добыть - тут ты, кум, прав!..")
– Да, обрабатывал мало, - соглашаюсь.
Съездил и взял. На сердце нехорошо.
Зато в "Огонек" пошел "Чапаев".
26 и ю н я
...Отдал ПУРу "Чапаева" сокращенного. Пролеткино хочет "Чапаева" на экран, просили дать сценарий. В Госиздате Мещеряков* просил написать несколько книжек из гражданской войны. "Вы, говорит, совершенно новый тип литературы создаете. У нас этого еще никогда не было. Пишите - у вас большое дарование". Это же говорил и Иорданский*, там же. Я обещал.
А Мещеряков даже: "Вы, говорит, с нами работайте, с большим издательством вам и большой смысл связаться - и шире, и дороже, и имя себе создадите". Вот как! Превосходно. Говорил еще, чтобы я "Чапаева" в роман переделал...
10 с е н т я б р я
"МЯТЕЖ" КАК НАЧАЛ РАБОТУ
Я уж совсем надумал приступать писать большую работу - "Таманцы". И материал собрал достаточный, и поговорил с кем следует - записал все необходимое; заметки разные, наброски сделал; книжки сгруппировал, статьи, картины, картинки достал, альбомы... Словом - раз или два еще пересмотреть бы материал и можно было подумать. А подумать 10 дней - так вот походить, посидеть, полежать и подумать. И идучи на работу, и идучи с работы, и на сон, и ото сна - целые десяток дней. Основное придумал бы, а остальное само собою будет в работе. И голова уже кое-что сырьем приняла, начала перерабатывать. Помогло ей и сердце - в нем тоже кой-что зарисовывалось. И вдруг... Прихожу как-то в Истпарт:
– Материал прибыл из Туркестана...
Смотрю, и в самом деле крепко-накрепко завернуты в синюю бумагу десять объемистых томов: это "дело о Верненском мятеже в июне 1920 года...". Целый тюк - фунтов на 20 весом. Ничего себе! Содрогнулся: тяжело! А тут еще торопят:
– Задерживать не приказано, говорили, чтобы выслать как можно скорей, потому что дело в производстве...
Вот так раз. А потом новый удар:
– Работайте здесь... На дом брать нельзя - Истпарт на дом ничего не дает...
– Так вы же, говорю, до 4 - 5-ти работаете?
– Ну и что же?
– А то же, что я в 5 только стану с работы в учреждении освобождаться...
– Ну и что же?
– Так вы ведь после 5-ти весь Истпарт сургучными печатями запечатываете?
– Да... Ну и что же?
– Работать-то когда я стану, спрашиваю вас: до 5-ти я занят ежедневно, а с 5-ти у вас запечатано - и на дом взять нельзя.
– А это уж как хотите...
– Уверяю же вас, что материал выписывался специально для меня: Лепешинский 2 - 3 раза в Туркестан запрос посылал.
– Посылал, ну и что же?
– И вот, говорю, материал пришел. Я вам могу дать подписку и расписку, что возвращу целехоньким. Кроме того - опись составим подробную на каждый документ и во всем я вам распишусь...
– Нет, нельзя.
– Отсылайте тогда обратно, - говорю в злости.
– Не стану я работать... Да и не могу - не даете.
Этак говорил с Р. и Ш.*. И ушел, в сердцах хватив дверьми. А потом раздумал, взвесил, переменил.
У меня, до приезда из Ессентуков Мещерякамбы*, то есть до поступления моего на работу, осталось 15 дней*. Эти дни могу работать и по утрам. Надо ловить, не потерять ни часа. И кроме того, кто помешает из 10-ти томов один брать на дом? Кончу первый - возьму третий (второй читаю там), кончу третий - возьму пятый; стану день заниматься в Истпарте, а вечером - ночью дома.
Так и работаю все время: великолепно! Законы воистину на то и созданы, чтобы их обходили. Разбираюсь с уймой документов. Делаю пометки в тетради. Кончу через 5 - 7 дней первую читку. Потом вторая - только отмеченного, наиважнейшего материала, что отметил за первую читку. А мимо чего прошел молча - того уже не коснусь.
Как писать? Этот вопрос стал передо мною, как и тогда, когда зарождался "Чапаев". Не знаю. Право, не знаю. Повестью? Но там будет немало подлинников-документов. А ежели сухим языком ученого исследования и не гожусь я для таких работ, да и неловко малость давать "историческое исследование" того события, в котором играл весьма видную роль. Очень опасаюсь, как бы не вышло бахвальства. А с другой стороны, не хочу и совсем замалчивать наши заслуги и затемнять правду наших дел. Полагаю, что чуть-чуть поможет здесь предисловие - в нем будет оговорка: "не хвалюсь, мол, а правду говорю - попробуйте доказать, что все это, рассказываемое мною, было не так..."
А поведу рассказ от первого лица, от себя... Занят только "Мятежом". Второпях окончил кое-как "Молодежь"* - не знаю даже, так ли назову.
Только "Мятеж", он один.
14 с е н т я б р я
ИДУ В "ОКТЯБРЬ"*
Давно ощущал потребность прикоснуться к организованной литературной братии. Вернее работа. И строже. Критически станешь подходить к себе скорей выдрессируют, как надо и как не надо писать. И - круг близко знакомых литераторов. А то, по существу, нет никого.
Приходишь, бывало, в иную редакцию - чужак чужаком.
След(овательно), и в отношении быстроты помещения материала - удобно. А удобство этого рода - большое дело... Итак - в "Октябрь". Почему сюда? Платформа ближе, чем где-либо. Воспрещается сотрудничество в "Кр(асной) нови", "Ниве", "Огоньке"... Это крепко суживает поле литературной деятельности. Но с этим надо помириться. Думаю - правда, не разбираясь в вопросе серьезно, - думаю, что следовало бы не убегать от этих журналов, не предоставлять их чужой лаборатории, а, наоборот, завоевывать, в чем они еще не завоеваны, - и сделать своими.