Из гея в натуралы
Шрифт:
Вошла мама Димасика с заплаканными глазами, молча протянула Алексу айфон. Схватив его, Алекс быстро ретировался в коридор, накинул куртку, сунул ноги в ботинки, и, не попрощавшись с товарищем по несчастью, вылетел из квартиры.
Усевшись на лавочку возле подъезда, проверил звонки. «Мама», длительность разговора четыре минуты двадцать три секунды. Вот чёрт. И почему Алекс поленился телефон получше припрятать? И почему маме как назло вздумалось именно сейчас позвонить?
Когда Алекс, чувствуя дрожь в коленках, зашёл в дом, в гостиной его уже ждали. Мама,
– Ну здравствуй, герой. – Отец отложил газету. – Вот уж не думал, что пидараса выращу. Хотя, кому я вру. И не растил толком, отдал на воспитание безмозглой курице и старой либералке.
– Олег, не надо, – попросила мама.
– А я толерастию разводить не привык. Не мужское это дело, – ответил отец, не глядя на маму. – Если мой сын извращенец, на поддержку мою он может больше не рассчитывать. Я больше не буду закрывать глаза на то, как ты транжиришь мои деньги на свои дурацкие электронные сигареты и посиделки с алкоголем. Хочешь красиво жить – сам зарабатывай. И прослежу, чтобы мать тебя подачками не баловала…
Алекс почувствовал, как кровь приливает к лицу, а коленки трясутся всё сильнее. Этот зашоренный, ограниченный человек ещё смеет оскорблять его!
– Говоришь, я извращенец? Лучше быть извращенцем, чем человеком с таким узким мышлением!
– Нравится быть извращенцем, говоришь? – Отец встал с дивана, газета упала на пол. – Мы с матерью не для того тебя родили и вырастили, чтобы ты мне в лицо такое говорил, ублюдок!
Крепкая отцовская оплеуха чуть не свалила Алекса на пол.
– Олег, что ты, он же наш сын, – мама вскочила, схватила отца за руку. Алекс выскочил из гостиной, и побежал по лестнице в свою комнату. Как, как можно пережить такое унижение от этого махрового гомофоба? Закрыл дверь, не раздеваясь, лёг под одеяло, раз за разом прокручивая невесёлые события уходящего дня. Через пару минут постучалась мама.
«Предательница», – устало подумал Алекс.
Открывать не стал.
Когда на экране айфона появилось обрамлённое малиновыми волосами лицо бабули, сначала не хотел брать трубку, но потом всё же нажал на зелёную кнопку.
– Привет, внучок, Анютка мне всё рассказала. Как ты, держишься?
– А куда деваться, приходится, – вздохнул Алекс, усаживаясь в кровати.
– Держись, бабушка с тобой. Мы живём в демократической стране, а в ней чего только с людьми не бывает. С парнем познакомишь?
– Да не парень он мне, так что знакомить пока не с кем. Но если появится – познакомлю. Спасибо, что поддержала, бабуль.
– А как же, ты ведь мой единственный внук. Жаль, что парня нет, а то я давно хотела с твоей девушкой познакомиться, в смысле, с парнем. А как ты мне правнука сделаешь, когда парень найдётся? Говорят, сейчас можно из пробирки детей делать…
– Ага, бабуль, из пробирки, – улыбнулся Алекс. – А вообще мы толерантностью размножаемся.
Как же всё-таки хорошо иметь адекватную и прогрессивно мыслящую бабулю.
После разговора с любимой бабушкой
9. Гостья
Спускаясь утром в душ, Алекс ещё на втором этаже услышал доносящийся из кухни встревоженный мамин голос.
– Леночка, мне как можно скорее нужно встретиться с тобой, вопрос жизни и смерти. Ты представляешь, Алекс…
Насколько знал Алекс, «Леночка» была маминым психологом. И он неплохо представлял, что мама будет говорить дальше, поэтому побыстрее включил душ, погрузившись в освежающий поток прохладных струй и собственных мыслей.
К счастью отец уходил раньше, и ловить на себе его брезгливые взгляды не пришлось. Зато маминых жалостливых Алекс не избежал.
– Тебе стыдно, что я гей? – поинтересовался Алекс, наливая себе кофе.
– Что ты, сынок. Просто… Это случилось так внезапно. Я не была готова. Прости.
– Ладно, проехали. Подбросишь до универа?
– Конечно, сынок.
На парах было скучно. Преподы говорили о том, что уже сейчас нужно начинать готовиться к предстоящим летом экзаменам, Алина слушала музыку и не обращала на Алекса никакого внимания. Он был одинок и на хрен никому не нужен.
После пар Алекс решил это исправить, и позвал Алину в гости. Алина удивлённо приподняла брови, но согласилась. Всю дорогу до дома Алекс рассказывал ей о своём неудачном свидании с Димасиком и отцовской нетолерантности.
– О, чёрт, бэбик, какая славная история, – просмеявшись, Алина вытерла выступившие на глазах слёзы. – Хочешь, я напишу об этом заметку в свою телегу?
– Только попробуй, - Алекс показал Алине средний палец. – Как думаешь, смирятся родаки с моей ориентацией?
– А куда им деваться. Правда, я бы на их месте некоторую долю омерзения к тебе всё же испытывала, – ответила Алина, неспешно шагая по тротуару.
– Омерзения? Почему? Я же не виноват, что родился таким!
– А ты уверен в этом, чувак? Ты точно не би? Когда у тебя впервые появилась мысль, что тебе надо трахать только мальчиков?
– Лет в тринадцать, наверное. Я тогда увидел в инете картинку с целующимися парнями, потом пару видео посмотрел, и понял, что я гей.
– А если бы не увидел? Сейчас же для многих это просто мейнстрим. Типа, мыслю свободно, трахаю все, что движется. Я когда-то тоже так думала, и исходя из этой логики даже раба завела.
–Расскажи подробнее, я же так и не знаю, откуда он у тебя взялся.
– Ну, написал мне как-то в ВК один бэбик. Типа: «Готов служить, согласен на все ваши условия, будьте моей Госпожой». Я согласилась. Порола его плетью, привязывала к батарее, за чипсами ночью посылала, остальное не мне тебе рассказывать. Отношения наши были приятны и небанальны, правда, когда я в больничку слегла, он спылил быстро.
– Госпожа, - фыркнул Алекс. – Теперь я знаю, как тебя называть.
– О да, вероломный нечестивый раб. Впредь называй меня только так.