Из хроники кладбища «Шмерли»
Шрифт:
— У вас с собой ее фотографии? — сразу спросил Ламберте. — Пусть Карл посмотрит…
Нечесаные парни из Юрмалы запрудили платформу коробками, ящиками. Гора их все росла. Артистов встречали с десяток длинноногих девиц, непрерывно что-то выкрикивавших, просивших, хохотавших.
— Давайте сюда.
Они отошли под навес.
Денисов достал фотографии пожилых женщин, проходивших по ориентировкам, Карл быстро их просмотрел и безошибочно указал на посмертные снимки убитой.
— Это она.
— Голда
— Да. Голда — это по паспорту. Мы зовем ее Злата…
Ламберте отвернулся. Безучастный ко всему родственник Коэна с неодобрением следил за артистами и их поклонницами. Понял ли он, что произошло? Фотографий ему не показали, чтобы произвести непосредственно опознание трупа в морге.
— Едем.
В машине Карл Коэн устроился посередине, между Денисовым и Ламбертсом; родственника усадили рядом с шофером.
— Давно женаты? — Денисов начал расспросы, едва отъехали.
— Двадцать один, нет, двадцать два года… — Коэн жевал спичку, видимо, недавно бросил корить. Он ждал, не решаясь задать главный вопрос.
— Постоянно живете в Риге?
— Да, — отвечал он обстоятельно, словно тянул время. — После того, как вернулся. После реабилитации… Я служил в армии. В сорок первом меня арестовали. Выслали в Красноярский край…
— Это ваш второй брак?
— Третий.
— А у нее?
— У нее второй. Мы оба разведенные. При регистрации она оставила себе девичью фамилию — Хойна. Она тоже была в ссылке. Там и познакомились.
— Кто она по профессии? — Вопросы были все привычные, первого круга.
— Вообще-то она училась в университете. Но оттуда ее вычистили… На все руки от скуки…
— В чем она была одета, когда исчезла?
— На ней должно быть платье в полоску. Темно-зеленое.
— Готовое?
— Она сама себе шила.
Карл вздохнул, снова повертел спичку. Рыжее обручальное кольцо на пальце тускло блеснуло.
— Как у нее со здоровьем?
Он пожал плечами.
— Подозревали, что у нее катаракта. Но она скрывала. Последние дни меня не было в Риге.
— Вы долго отсутствовали?
— Семь дней… — Коэн решил снабдить ответ объяснением. — Я еще не на пенсии. Числюсь в школе прикладных видов спорта…
Он по-латышски уточнил у Ламбертса.
— Бывший клуб конного спорта. Они дали мне туристическую путевку в Нальчик… — Коэн вздохнул. — В прошлые годы они давали мне Военно-Грузинскую дорогу, Севастополь, Гурзуф…
— Вы ездите без жены?
— Она не переносит поездок. Кроме того, у нее все-таки что-то с глазами, — он производил впечатление благополучного семьянина, но Денисов уже знал, что это не так.
— Жена старше вас?
— На десять лет.
Они ехали по проспекту Мира. Вокруг было полно вывесок больших магазинов. Родственник Коэна едва успевал их читать. «Синтетика», «Мебель»… Может, скорбная эта поездка сочеталась для него с какими-то конкретными делами?
— Вы вернулись из Нальчика раньше времени?
— На неделю. Нам не понравились условия: несколько рижан отравилось. Мы все уехали.
— Какого числа вы были в Риге?
— Двадцать девятого утром. Когда Рейган прилетел в Москву…
«После гибели жены…» — подумал Денисов.
Ламбертс молчал.
— В квартире никого не было?
— Нет. Я решил, что она у кого-то из подруг. Или уехала на взморье. Ночью она тоже не вернулась…
— Ваши действия?
— Начал звонить — она никому ничего не передавала… Ушла и все!
— Вы бывали в Москве? — Время, отпущенное для разговора в машине, быстро уменьшалось, надо было спешить.
— С работы мы часто приезжали. На ипподром. И на ВДНХ.
— А она?
— Раза два или три… К окулистам. Вместе со мной.
— Давно?
— Последний раз лет шесть назад. Профессор, к которому она ездила, умер. С тех пор она не бывала.
Коэн не упомянул о похоронах Сусанны Маргулис.
— У нее есть родственники в Москве?
— Родная сестра. Но они не общались.
— Могла ваша жена поехать к ней?
Коэн покачал головой:
— Они даже не переписывались. Влада — ее сестра — уехала из Латвии еще в двадцать восьмом… Они жили тогда в Вентспилсе. С тех пор единственный раз увиделись. Случайно. На взморье. Лет пять назад. Когда Влада отдыхала там с мужем. И второй раз — на кладбище «Шмерли» в Риге в то же лето, на похоронах Юдит…
— Юдит?
Денисову показалось: латвийский оперуполномоченный капитан Ламбертс подал ему знак.
— Это тоже их сестра…
Ламбертс повторил сигнал, Денисов не стал углубляться.
— Их три сестры. — Коэн тем не менее объяснил. — Юдит была самой старшей. Злата, моя жена, — младшая. Еще Влада. Вайнтрауб. Я даже не знаю ее адреса. Они нами не интересуются. Мы — ими…
Денисов не заметил, как проехали Курский, вверху, перед тоннелем, показались темно-красные стены нового здания театра на Таганке.
«Ламберте явно намекнул на какие-то обстоятельства, связанные со старшей сестрой… Пока я не должен касаться этой темы…»
Какое-то время ехали молча. На развороте, у Павелецкого, Карл вынул изо рта спичку, глухо, по-мужски, прорыдал:
— Их обеих — и Златку, и Владу?
Денисову пришлось ответить:
— Только ваша жена…
Денисов замолчал: у дежурки уже встречали. Впереди, по-уличному подняв воротник легкой куртки, с шапкой развевающихся волос стоял Королевский. С этой минуты только он, Любер, вправе был задавать вопросы мужу убитой.