Из истории эстетики и общественной мысли (Джамбаттиста Вико, Собрание сочинений в трех томах, Том 2)
Шрифт:
Неудивительно, что Вико отвергает всякие притязания на философское или моральное истолкование поэм Гомера. "Приходится отрицать у Гомера всякую Тайную Мудрость". В его поэмах отражаются нравы "грубые, невоспитанные, свирепые, дикие, непостоянные, неразумные или неразумноупрямые, легкомысленные и глупые". Боги и герои ругаются, как сапожники. Марс называет Венеру песьей мухой, величайшие герои и цари - Агамемнон и Ахилл именуют друг друга собаками. Они свирепы, наивны, как дикари, и часто утешаются вином. Да и сам поэт на уровне своих героев. "Лютость и дикость стиля, с которым Гомер описывает столь многочисленные и разнообразные кровопролитные сражения, многочисленные и разнообразные способы странных и жестоких видов убийства, составляющих главным образом всю возвышенность "Илиады" - все это прекрасно доказывает, с точки зрения Вико, что Гомер далек от всякой мудрости в позднейшем смысле этого слова. Иначе Гомер не мог бы заниматься придумыванием "многочисленных бабьих сказок для детей", напоминающих "Одиссею".
Поэзия
Существовал ли вообще Гомер? Задолго до знаменитой книги Вольфа Вико уже ответил на этот вопрос и ответил отрицательно. Анализируя поэмы Гомера, он устанавливает, что в них отражаются различные уровни культурного развития и что, по-видимому, возникновение этих песен продолжалось в течение долгого времени. Вико доказывает также, что "Илиада" и "Одиссея" не могли быть написаны одним и тем же лицом. Гомер "Илиады" родился на северо-восточном побережье Греции или в Малой Азии, Гомер "Одиссеи" - житель юго-западной части Балканского полуострова. Это подтверждается различием в географических представлениях. "Одиссея" по всему своему содержанию относится к более цивилизованным временам. Употребление различных диалектов, местных выражений, примитивных оборотов речи - все это показывает, что поэмы Гомера составились из разнородных элементов и создателями их были сами народы Греции. Аэды распевали эти сказания на площадях греческих городов. Их поэзия была бессознательным, коллективным творчеством, а не созданием отдельных лиц. Гомер - имя нарицательное. Это обычное прозвище слепого народного певца. "Гомер существовал лишь в Идее, т.е. как Героический Характер греческих людей, поскольку они в песнях рассказывали свою историю".
"Открытие истинного Гомера", подобно яблоку Ньютона, является непосредственным поводом к общим рассуждениям Вико. В смысле наглядности это центральный пункт "Новой науки" и главный пример ее применения. Гомер мифологическая фигура, героический характер. Таковы и действующие лица его поэм. Это героические характеры, выражающие поэтическую мудрость своего времени, ибо мудрость эта и не могла состоять из логических понятий, а выражалась в поэтических образах. Мы уже знаем, что поэзия примитивных времен совсем не похожа на позднейшее литературное творчество. Реальная поэзия мифологической поры тождественна с самой жизнью. Это вполне реальный, хотя и фантастический быт, это право и нравственность варварской эпохи, это вся атмосфера героического века, баснословного времени, когда рассудок беспомощен, страсти всесильны, речь хвастлива, возвышенна и свободна от всяких рациональных правил. "Такую поэтическую природу этих первых людей в нашем утонченном состоянии почти невозможно вообразить себе и с большим трудом нам удается ее понять".
Мышление первых людей - это мифы. "Каждая метафора оказывается маленьким мифом". Во всех языках большинство выражений перенесено на вещи неодушевленные с человеческого тела, с человеческих страстей и чувств. Например: глава вместо вершина' горло вазы или сосуда, зуб плуга, граблей, пилы, рукав реки, подошва вместо основания. Первобытный бессознательный антропоморфизм - одна из основ поэтической логики и языка сам по себе был как бы стихотворной речью. Другим основанием поэтической логики является преобладание наиболее частных ощутимых идей над отвлеченными. Отсюда происхождение метонимии. Так, "метонимии причин вместо их действия являются маленькими Мифами, где люди представляли себе причины в виде Женщин, одетых их действиями, например: безобразная Бедность, печальная Старость, бледная Смерть". Позднее, когда люди научились возвышать частности до всеобщности или сопоставлять одни части с другими, вместе составляющими свое целое, появилась синекдоха. Говорили клинок вместо меч, хотя меч имеет не только острие, но и рукоятку, столько-то жатв вместо столько-то лет и т.д была неизвестна героическому веку, так как она предполагает наличие развитой рефлексии.
"Тем самым доказано, что все Тропы (все они могут быть сведены к названным четырем), считавшиеся до сих пор хитроумными изобретениями писателей, были необходимыми способами выражения всех первых Поэтических Наций, и что при своем возникновении они обладали всем своим подлинным значением". Только вместе с развитием абстрактных форм мышления и языка такие способы выражения первых народов стали литературными и ораторскими приемами. "Итак, здесь мы начинаем опровергать две следующие общие ошибки Грамматиков: будто язык Прозаиков - подлинный язык, неподлинный же - язык Поэтов, и будто сначала говорили прозой, потом - стихами". Напротив - поэзия старше прозы, она реальный язык жизни тех времен, которые предшествовали прозаической цивилизации.
"Гипотипозис, образ, уподобление, сравнение, метафора, перифраза, фразы, объясняющие вещи их естественными свойствами. описания, подобранные из явлений или самых ничтожных, или особенно ощутимых, и, наконец, описания посредством добавлений эмфатических и даже излишних" - вот составные элементы поэтической логики. Но главное ее достояние - поэтические характеры. Древнегреческий быт создавал черты, характерные для героя воинскую доблесть и хитрость в военном совете. Сознание греческих народов воплотило эти черты в образах Ахилла и Одиссея. Солон "был главарем Плебса в те первые времена, когда Афины были Аристократической Республикой". Борьба плебеев с благородными заполняла всю древнюю историю. Народная масса стремилась к защите своего человеческого достоинства. "Так, может быть, Солон и был этими самыми Афинскими плебеями, рассматриваемыми с такой точки зрения?"
Афиняне приписывали все демократические установления Солону соответственно привычке всех древних народов мыслить поэтическими характерами. Такими же образами, созданными ритуальной потребностью, были Ромул, Нума, Сервий Туллий, Драконт, автор писанных кровью законов. Эзоп это поэтический характер плебеев, зависимых и союзников (famuli и socii). Отсюда миф о безобразии Эзопа ("так как гражданская красота, по тогдашнему мнению, зарождалась только от торжественных бракосочетаний, которые заключали лишь герои"). По той же причине безобразен был и Терсит - образ плебеев, служивших благородным во время Троянской войны. Много времени спустя, уже за пределами века героев поэтические характеры были рационализированы и превратились в характеры комедии - образы искусства.
Язык, соответствующий героическому веку, - это язык символов: подобий, метафор, сравнений, характеров. "Позднее в артикулированном языке они составляют все богатство поэтической Речи". Но в древние времена - это единственный и вполне реальный способ умственного общения между людьми. "Древнейшие памятники Латинского языка, - пишет Вико, - это фрагменты Салийских песнопений". "Первым языком Испанцев был так называемый Язык Романсов и, следовательно, язык Героической Поэзии, так как Романсеро были героическими Поэтами времен вернувшегося варварства". Другим началом героического языка явились гербы, первоначально - "реальные слова", иероглифы, военные трофеи, впоследствии - условные изображения и отличительные знаки, сохранившиеся в военной жизни, подобно тому как более ранний божественный язык жестов сохранился в религиозных церемониях.
Героическая речь - тяжеловесна, возвышенна, полна всевозможных несообразностей, преувеличений, бахвальства, ей не хватает элемента трезвой, рациональной прозы. В этом смысле нужно понимать утверждение Вико, что героическая речь была стихотворной. Героический стих - самый древний, самый медленный и возвышенный - это спондей. "Он возник из неистовых страстей ужаса и радости", основой его была "медленность сознания и языковая затрудненность у Основателей Наций". Ямбический стих (быстрая стопа) более похож на прозу, и он сложился позднее. "Наконец, когда и сознание и язык стали в высшей степени подвижными, появилась проза, которая... говорит почти что интеллигибельными родовыми понятиями". Но такая отвлеченность еще не была доступна героическому веку. В это время слово господствует над понятием. Отсюда педантичное отношение к словам, свойственное всякому варварскому обществу. Человек, давший обет принести в жертву свою дочь, должен его исполнить. В юриспруденции господствуют формулы достоверного права: "на определенной особенности его слов естественно успокаиваются варвары с их идеями, направленными лишь на частное, и считают правом то, что вытекает буквально из закона". Это уважение к формуле Вико наблюдает и у крестьян. В средние века педантичное отношение к словам являлось источником множества нелепых и запутанных форм судопроизводства.
Как видит читатель, вся атмосфера героического века противоположна духу позднейшей цивилизации. Она вполне соответствует варварскому делению человеческого рода на благородных и низких, отсутствию рациональных правовых норм, единообразных писаных законов, грамматических правил и логического мышления. Победа цивилизации совершается вместе с переходом от поэтического века к народному. Это победа плебеев над благородными.
3
Падение героического века происходит благодаря заложенному в нем противоречию. Возникновение государства результат господства одного класса над массой мелкого люда (famuli, за которыми последовали рабы). Но Вико устанавливает и другую сторону первоначального государства. Оно возникло под давлением снизу, в итоге аграрной революции против безраздельной власти отцов, Patres, будущих патрициев. И хотя в природе благородных заложена величайшая скупость и нежелание отдать что-либо иначе как под давлением силы, все же история государства начинается с уступки плебеям, с древнейшего аграрного закона. Это была сделка, временное замирение, в результате которого главы родов, патриции становились официальным господствующим сословием, политическим народом в собственном смысле слова, а плебеи получали бонитарную собственность на поля, принадлежащие в гражданском отношении их господам (феодальным сеньорам, т.е. старшим, которые у греков назывались героями, у римлян - мужами, viri, или патрициями. Patres, отсюда итальянское Padroni - покровители). За использование полей плебеи должны были отдавать покровителям часть своего дохода, а впоследствии вносили эту часть в виде налога уже всему сословию благородных, а не отдельному господину, в государственную казну (эрарий). Благодаря этому легендарный ценз Сервия Туллия в Риме, этот первый аграрный закон, из основы господской свободы превратился, по мнению Вико, в источник свободы народной.