Из книг мудрецов. Проза Древнего Китая
Шрифт:
Ибо нет ничего, чего не совершил бы мудрый властитель, когда он стремится заполучить на службу мужа, владеющего дао, как нет ничего, чего не совершил бы владеющий дао муж в стремлении попасть на службу к мудрому властителю. Лишь обретя друг друга, могут они пребывать в радости.
***
Мудрец ведет дела так, будто никуда не спешит, но он везде поспевает. Кажется, что он медлит, но он всегда достаточно быстр, чтобы не упустить нужный момент.
Некий моист, по имени Тянь Цзю, желал непременно встретиться с циньским царем Хуэй-ваном. Три года прожил он с этой мыслью
— И кто бы мог подумать, что путь в Цинь лежит через Чу? — отозвался он затем об этих событиях в кругу приближенных.
Так что поистине бывает: что близко одному — далеко другому. Так же бывает и со временем.
Если некто, обладающий мудростью У и Тана, живет не во времена Цзе и Чжоу, ему невозможно преуспеть; так же, впрочем, как ничего нельзя поделать во времена Цзе и Чжоу, если нет таких мудрецов, как Тан и У. Поэтому мудрец должен следовать за временем, как тень следует за путником, не отставая ни на шаг. Так же и муж, владеющий дао, должен скрываться, дожидаясь своего часа.
Когда же приходит время, простой человек в холщовой одежде становится Сыном Неба, а повелитель всего лишь одной тысячи колесниц становится хозяином Поднебесной. Люди самого низкого происхождения становятся советниками трех великих царей, и обыкновенный простолюдин сводит счеты с могущественнейшим из властителей.
Поэтому мудрый ничто не ценит так высоко, как время. Ибо когда холод сковывает землю, даже Хоу Цзи не сможет ничего посеять, не дождавшись весны. И как бы ни был умен человек, он ничего не добьется, если время его не пришло.
Когда леса покрываются пышной листвой — можно рвать ее горстями хоть до вечера, не боясь, что это будет заметно. Но стоит выпасть осеннему инею — и леса стоят голыми.
Так же и трудность любого дела определяется не его сложностью, но выбранным для него временем.
Цзы-яна из царства Чжэн прикончили, когда гнались за бешеным псом: Гао Го из царства Ци расстался с жизнью, когда ловили убежавшего вола. Причиной их гибели стала слепая толпа. Если при случае пес или вол увлекают за собой огромные толпы людей — что уж говорить о человеке!
И в то же время целая конюшня голодных лошадей не заржет, пока не завидит сена; и свора голодных собак не зайдется в лае, пока не завидит костей. Но стоит им почуять сено или кости — и никому не удержать их порыва.
Так и народ: во времена смуты хранит молчание, пока не завидит мудреца. Но стоит народу узреть мудрого — и он потянется к нему в своих помыслах...
Посему мудрые властители и выдающиеся государственные мужи, желающие облагодетельствовать «черноголовых», лучше всего могут преуспеть в этом во времена смуты. Небо дважды не предоставляет случая. Удобный момент краток, но искусный мастер не медлит: правильно улавливает его.
***
Некогда цзиньский Вэнь-гун вознамерился сразиться с чусцами при Чэнпу. Призвав к себе Цзюфаня, он обратился к нему за советом:
— Как быть — ведь чусцев много, а наши войска малочисленны?
Цзюфань сказал в ответ:
— Я, ваш слуга, слышал, что тому, кто любит церемонии, недостаточными кажутся любые украшения, а тому, кто любит воевать,— слишком простыми все мыслимые хитрости. Нужно их просто обмануть, вот и все!
Когда Вэнь-гун сообщил его решение советнику Юн Цзи, тот сказал:
— Конечно, если спустить пруд, рыбы наловишь много. Только вот беда, на следующий год ее не будет вовсе. И если выжечь чащобу, можно славно поохотиться; зато на следующий год там не возьмешь ни одного зверя. Таков уж закон обмана и лихоимства. Если один раз и удастся что-либо урвать, то уж повторить не надейся — близорукий расчет!
Вэнь-гун все же использовал замысел Цзюфаня и нанес поражение чусцам при Чэнпу. Но когда по возвращении из похода он раздавал при дворе награды, высшую из всех получил Юн Цзи.
— Как же так,— заговорили справа и слева,— разве победа при Чэнпу была одержана не в соответствии с замыслом Цзюфаня? Как могло случиться, что, воспользовавшись его планом, наш господин обошел его при награждении?
— Речи Юн Цзи будут обладать ценностью и через сто поколений,— ответил на это Вэнь-гун.— Совет же Цзю¬фаня мог быть употреблен лишь однажды. Так неужели же совет, который может быть использован один единственный раз, выше речи, значение которой не исчезнет и через поколения?
Конфуций, узнав об этом, сказал: «Что ж, в момент опасности прибегнул к обману, чтобы одержать победу над врагом, а по возвращении почтил мудрого, чтобы доказать всем свою приверженность добродетели...»
***
Туда, где умеют щедро вознаграждать, всегда стекается народ. Кто сумеет привлечь народ, тот сумеет добиться успеха. Однако если успех достигнут мошенничеством, он непрочен и скоро оборачивается крахом. В Поднебесной многие добивались побед; среди них мы находим и Вэнь-гуна, понимавшего, каким образом закрепляются победы. Те же, кто просто побеждает, но не знает, каким способом закрепить победу, все равно как и не одерживали побед. Так, циньцы победили жунов, но проиграли битву при Сяо; чусцы выиграли сражение при Чжуся, но потерпели поражение при Боцзюй. Между тем достаточно было узнать об этом У-вану, как он сумел одной-единственной победой обеспечить себе власть над всей Поднебесной.
В царстве Юэ случился великий голод. Обеспокоенный, царь Юэ призвал к себе Фань Ли и обратился к нему за советом.
— Государю не о чем беспокоиться,— сказал тот.— То, что у нас сейчас голод,— удача для Юэ, хотя и несчастье для царства У. Известно, что царство У очень богато. Правитель там молодой. Знаний у него немного, способности не успели развиться. Он так стремится к славе, что неспособен задумываться о последствиях своих действий. Если вы, царь, пошлете ему богатые подарки и смиренно попросите помощи зерном, мы не останемся без пропитания. Если же у нас будет продовольствие, то когда-нибудь мы, конечно же, овладеем царством У. О чем же государю беспокоиться?