Из крови и плоти. Клеймо и Венец

Шарни Кира

– Нет, стой, – Рин билась и вырывалась под возвышающейся угрозой, но все было тщетно, – Если ты ранишь меня, то тоже почувствуешь боль… – она попыталась уцепится за последнее открытие, совсем недавно подарившее немного уверенности.

– Мне хочется знать, кто позволил тебе так говорить со мной? – Тэганар не обратил внимания ни на немощные потуги принцессы освободиться, ни на животный страх в синих глазах, слишком сильно сжав чужую челюсть, он не ослабил хватку, даже услышав приглушенный стон боли, – Успокойся, – ледяным тоном «попросил» северный варвар, а принцессе ничего не осталось, кроме как подчиниться, – Если так сильно хочешь остаться здесь, то я не против.

Влажные от подступающих

слез глаза вспыхнули неверием и слабой надеждой, но их тут же вытеснил ужас.

– Но то, на чем имеется мое имя – принадлежит мне, и я заберу это с собой.

Крупная ладонь накрыла рот, украв возможность молить о пощаде, вжав чужой затылок в холодный каменный пол, Тэганар поставил колено на солнечное сплетение, чтобы обездвижить жертву, а идеально заточенное лезвие кинжала, поддев рукав, легко прорезало ткань до самого плеча.

– Отрезать руку? – Аркарис рассуждал вслух, прикидывая место разреза, казалось, он искренне наслаждался мучениями принцессы, – Нет, одна рука слишком дёшево, – скалясь своей хищной улыбкой, Зверь приблизился к лицу и прошептал, – Пожалуй, твою глупую головку я тоже заберу, – перехватив рукой плечо, он позволил Риннахад почувствовать холодную сталь, прислонив кинжал к девичьей шее, сразу после чего в покоях раздался громкий крик.

– Что произошло? – глаза Иноратема наполнились обжигающей ненавистью, а взгляд этих глаз, ровно как и меч, был готов пронзить Аркариса насквозь.

– Ваша сестра не обучена манерам, – кинжал с громким лязгом возвратился в ножны, Тэганар неохотно остановился, и легким движением поднял, прикрывающую растерзанный рукав, принцессу за локоть. – Полагаю это ваша оплошность, – по виду нового короля Лонада было ясно, что тот бежал, но все равно пришёл слишком поздно, Аркарис ядовито улыбнулся, добавив пропитанное притворством, – Ваше Величество.

Иноратем проигнорировал выпад, устремив взгляд на сестру – она выглядела напугано, а на её шее алела тонкая нить ранки, на которой вскоре, словно бусины, выступили капельки крови. Тэганар знал, что Иноратем увидел, но, или скорее потому – лукаво усмехнулся – для короля Лонада он сейчас представлялся змеёй, что заползла в дом, Иноратем мог попробовать избавиться от напасти, и эта попытка закончилась бы смертью, но, к сожалению, нельзя было заранее знать чьей. Иноратем сжал кулаки до побеления костяшек.

– Риннахад, подойди ко мне, – голос Иноратема смягчился, в нем сквозила вина, но Рин осталась неподвижной, она смотрела в пол, и не видя выражения её глаз, Иноратем надеялся, что дело было только в том, что Аркарис все еще цепко держал принцессу за локоть.

– Что и требовалось доказать, – Тэганар равнодушно оглядел принцессу, а после тут же толкнул её в сторону старшего Монгетума. – Эта девчонка испорчена самовольством. – он заметил, как Рин в страхе прижалась к брату, – Но меня это не пугает, – Аркарис с напускным безразличием посмотрел в синие глаза Иноратема, – Надеюсь, все готово? – его взгляд источал мороз, но губы растянулись в милой улыбке, тон голоса был совсем не вопросительным.

– Риннахад, – выдохнул Иноратем, стоило Аркарису покинуть покои, – Что здесь произошло? – беспокойно продолжил он, обращая все внимание на сестру.

– Не трогай, – Рин отбила руку, что хотела увести выбившуюся прядь за ухо, – Я хочу побыть одна, – она старалась говорить сдержанно, но ее дыхание стало прерывистым, а лицо осталось слишком бледным.

Некоторое время они просто стояли в тишине. Через растворенные двери балкона в помещение проникали звуки и запахи угасающего дня, знакомая песнь ветра и моря, легкий аромат цветов, те же самые, что были вчера, и великое множество дней до… И великое множество дней, которые будут после, теперь это казалось невероятной глупостью – думать, что с последним Монгетумом исчезнет и мир. Маленькая царапина на шее – пустяк, Рин рушилась внутри, а мир оставался

прежним. Даже страшно: спокойствие и благоденствие острова, которые всегда видела Рин, от которых ей временами хотелось сбежать, остались столь неизменными, что среди спутанных мыслей зрела странная надежда, будто все произошедшее было кошмарным сном. Тёплые руки брата укрыли плечи объятием, Иноратем прижал сестру крепче, почти унимая ее мелкую дрожь. Конечно, эта надежда лишь самообман, но сейчас Рин так сильно хотелось обмануться. Почему-то ей вспомнился день, когда она проснулась из-за страшного сна, кошмар казался настолько реальным, что принцесса долго не могла успокоиться. В ту ночь Иноратем так же тепло обнимал её, а когда она подняла заплаканное лицо, то увидела столь редкую – искреннюю улыбку. В мыслях принцесса полностью погрузилась в память о прошедшем дне, и сбегая от ужасающей действительности, на мгновение приняла воспоминание за реальность, поднимая лицо вверх, Рин ждала увидеть улыбающееся лицо брата. Ей едва удалось сдержать себя от вскрика, словно она обожглась, потому что в синих глазах, смотрящих на неё в ответ, подобно штормовому морю, бурлило невыразимое страдание.

Иноратем хотел что-то сказать, но Рин оттолкнула его, быстро убегая. Она не обращала внимание на людей, встречающихся на пути, Риннахад знала куда идёт, а когда оказалась в давно пустующей комнате, то заперла за собой дверь и… застыла. Она просто стояла, пытаясь осознать все произошедшее. Рин не нужно было слышать, что скажет брат, она все поняла по его взгляду. Они бессильны. Как бы Иноратем не желал защитить её, он не сможет. Никто из трёх живых рода Монгетум не владел могуществом Богини, а ее месть – когда пространство, где насильно забрали жизнь её потомка, стирала с лица земли огромная волна, как это произошло с Круадхадом, на Лонаде не действовала.

Принцесса стояла перед выбором, на одной чаше весов находились: мама, Иноратем, Лонад, а на другой не было ничего. На самом деле у Риннахад не было и шанса спастись, лишь попытка могла стоить ей всего, что дорого. Она понимала, что погибнет, если отправится в Таргурис, а если останется… Риннахад даже не видела смысла бежать куда-то, потому что без Лонада, как бы раньше она и не сопротивлялась подобной мысли, принцесса не смогла бы представить себя, а оставшись здесь и Лонад, и она сама были обречены…

***

– Я счастлива, что ты всё-таки одумалась, только представь – будешь жить в самом сердце Таргуриса, – мать заботливо поправила ворот утеплённой накидки, выглядывая из-за плеча дочери. – Ты уже богаче всех дев Дэхулосса благодаря своей левой руке и имени, что на ней начертано, так почему же ты не рада?

Рин казалось этот вопрос не требует ответа. Она бы рассказала почему она не рада, но сейчас у неё не имелось на это сил, Рин уже все решила. Асамэт смогла заполучить у Аркариса несколько часов. Несколько часов! Это много или мало, когда знаешь, что речь идёт о собственной жизни? За кристальной призмой окон занялся рассвет, ее время вышло.

– Я иду путём наименьших жертв, а не богатства, мама, – серьезно и немного грустно ответила Риннахад, глядя на безвольную куклу в своём отражении. – Не хочу, чтобы из-за меня умирали родные, – голос сорвался, и принцесса закончила почти шёпотом, – опять…

– Не говори глупости! – жестко прервала бывшая королева, будто чужие слова имели власть разрушить её собственное представление реальности. У них все было хорошо. Рин поняла это по красноречивому взгляду в отражении, и слабо кивнула в ответ, смягчая реакцию матери, – Если тебе так ненавистен север, то воспользуйся своей красотой. Ты юна и прекрасна, Ринни, все это не должно доставаться Аркарису просто так, – старшая Монгетум встала вперёд, теплотой рук согревая холодные руки принцессы, – Теперь – став супругой «Зверя», ты будешь иметь намного больше власти, нежели принцесса Лонада.