Из пушки на Луну
Шрифт:
— Да, на это тоже не мешает обратить внимание, — согласился Мишель.
После завтрака путешественники принялись снова за наблюдения. Они погасили свет в снаряде и старались рассмотреть что-либо через темные окна. Но темнота была непроницаема. Нигде ни единой блестящей точечки.
Куда несся снаряд? Удалялся ли он от диска, или приближался к нему? Или его уносило в беспредельное небесное пространство? Как это определить?
Эти вопросы волновали Барбикена, но решить их он не мог.
Очень может быть, что всего в нескольких километрах находилась невидимая
Понятно, что все это могло взволновать каких угодно терпеливых наблюдателей. Как раз неизвестное-то полушарие и скрывалось от их глаз! Сторона, которая всего через 15 суток будет великолепным образом освещена солнечными лучами, теперь терялась в совершеннейшей темноте.
А через 15 суток где очутится снаряд? Куда увлекут его неизвестные притяжения? Кто мог это решить!
Астрономы полагают, что невидимое полушарие Луны по своему устройству совершенно сходно с полушарием видимым. Действительно, вследствие небольших колебаний Луны открывается почти седьмая часть этого невидимого полушария, и в этих областях усматриваются такие же горы и равнины, цирки, кратеры, какие уже занесены на карту видимого полушария. Можно, значит, с достоверностью предположить, что и там — та же природа, тот же мир, бесплодный и мертвый.
Но что, если атмосфера существует именно на той стороне? Что, если вместе с воздухом вода подарила жизнь материкам? Что, если растительность там еще сохранилась? Что, если животные населяют эти материки и моря? Что, если при этих условиях живет там и человек?
Сколько интересных вопросов можно было бы разрешить! Сколько загадок открылось бы при наблюдении этого полушария! И какое было бы наслаждение посмотреть на мир, доселе не доступный человеческому взгляду!
Но, к величайшему неудовольствию наших путешественников, невидимое для Земли полушарие оставалось и для них невидимым. Одни только созвездия привлекали их взоры, и, надо заметить, никогда астрономы не находились в таких благоприятных условиях для звездных наблюдений.
Ничто действительно не могло сравниться с великолепием этого звездного неба. Алмазы, врезанные в небесный свод, сверкали чудеснейшими огнями. Взор обнимал небосклон от Южного Креста до Полярной звезды.
В этом пространстве снаряд двигался, точно новое светило, созданное руками человека. Созвездия сияли тихим светом; они не мерцали потому, что не было атмосферы, которая при неодинаковой влажности и плотности своих слоев служит причиной звездных мерцаний. Звезды здесь блистали, точно кроткие глаза, смотревшие в глубокий, непроницаемый мрак среди ненарушимого безмолвия.
Путешественники долго и молча наблюдали звездный небосклон, на котором обширный диск Луны образовывал громадную черную впадину.
Но мало-помалу прелесть созерцания сменялась тягостным
Николь посмотрел на градусник и увидал, что температура упала до 17° ниже нуля.
Барбикен, невзирая на свое желание соблюдать экономию, вынужден был пустить в ход теплоту газа. Низкая температура становилась невыносимой. Путешественники рисковали замерзнуть.
— Ну, мы не можем пожаловаться на монотонность нашего путешествия, — заметил Ардан. — Что за разнообразие, хотя бы в температуре! То нас ослепляет яркий свет и мы испытываем невыносимую жару, точно индейцы в льяносах, то погружаемся в непроницаемый мрак и мерзнем от стужи не хуже полярных эскимосов! Право, жаловаться нечего. Природа, можно сказать, всячески старается нам угодить!
— А какова внешняя температура? — спросил Николь Барбикена.
— Та же, что и всегда в межпланетном пространстве, — ответил Барбикен.
— Ну, так, значит, теперь именно время сделать тот опыт, который мы не могли произвести, когда, выражаясь поэтически, купались в солнечных лучах, — сказал Ардан.
— Ты прав, — ответил Барбикен, — более удобного времени, конечно, не выберешь; теперь мы именно находимся в таком положении, что можем как нельзя лучше измерить температуру межпланетного пространства. Надо приготовить термометр.
Понятно, что обыкновенный термометр не дал бы никаких результатов при таких исключительных обстоятельствах. Ртуть замерзла бы в своей трубке, потому что она в жидком состоянии может оставаться только до 39° ниже нуля. Но Барбикен запасся прибором, который мог показывать чрезвычайно низкие температуры.
Барбикен приготовился пустить его в дело.
— Только как же мы за это примемся? — спросил Николь.
— Нет ничего легче, — ответил никогда и ничем не затруднявшийся Ардан. — Мы быстро откроем окно, выбросим прибор; он последует за снарядом с примерной покорностью, а через четверть часа мы его достанем.
— Рукой? — спросил Барбикен.
— Рукой, — ответил Мишель.
— Ну, мой друг, не советую этого делать: рука твоя превратится под влиянием этого страшного холода в ледяшку.
— Неужто?
— Тебя словно обожжет раскаленным железом. К тому же я еще не уверен, точно ли предметы, выброшенные нами из снаряда, следуют за нами.
— Почему же? — спросил Николь.
— Да потому, что если мы летим в лунной атмосфере, то, как бы она ни была разрежена, все же предметы эти должны от нас отставать. Темнота мешает нам удостовериться, тут ли они, а потому, чтобы не рисковать термометром, привяжем его; таким образом удобнее будет втянуть его обратно.