Из пушки на Луну
Шрифт:
Около пяти часов Мишель Ардан роздал, под видом обеда, несколько кусков холодного мяса и немного хлеба. Путники быстро проглотили их тут же у окон, стекла которых беспрестанно покрывались ледяной корой.
Под вечер Николь, вооруженный небольшим телескопом, заметил на южном краю Луны и в направлении, по которому двигался снаряд, несколько сверкавших точек, которые резко выделялись на темном фоне неба. Эти точки походили на ряд остроконечных вершин, профиль которых обозначался волнистой линией. Они освещались довольно ярко. То же самое бывает видно
Барбикен, не колеблясь, сказал:
— Солнце!
— Что? — спросили Николь и Мишель Ардан. — Солнце?
— Да, друзья мои, это Солнце, которое с противоположной стороны освещает вершины гор, расположенных на южном крае Луны. Мы, очевидно, приближаемся к южному полюсу!
— Перемахнувши через северный! — воскликнул Мишель Ардан. — Мы, значит, облетели вокруг Луны!
— Точно так, любезный Мишель.
— Значит, нам нечего уже бояться ни гиперболы, ни параболы, ни всякой другой незамкнутой кривой?
— Нет, зато надо бояться замкнутой кривой.
— Которая называется?
— Эллипсом. Снаряд, вместо того чтобы потеряться в межпланетных пространствах, очень вероятно, опишет эллиптическую орбиту вокруг Луны…
— Вот тебе раз!
— … и сделается ее спутником.
— Луной Луны!
— Только позволь тебе заметить, достойный друг, что нам все-таки не сдобровать, — добавил Барбикен, — мы все-таки погибнем.
— Да, но теперь мы погибнем иным манером, забавнее прежнего, — ответил беззаботный француз.
Барбикен был прав. Снаряд, описывая эллиптическую орбиту, должен был, без сомнения, вечно двигаться вокруг Луны, как ее спутник.
Новое светило присоединялось к солнечной системе: снаряд, населенный тремя жителями, которые скоро должны были погибнуть от недостатка воздуха…
А затем снаряд будет только мертвой массой, похожей на безжизненные астероиды, которые носятся в пространстве.
Путники утешались только тем, что, наконец, оставляют эту непроглядную тьму и возвращаются в области, залитые солнечным светом.
Между тем горы, замеченные Барбикеном, все более и более обозначались на темной еще поверхности Луны.
То были «Дерфель» и «Лейбниц», которые возвышаются около южного полюса Луны.
Все горы видимого полушария были измерены с возможной точностью. Эта точность может показаться невероятной, а между тем можно утвердительно сказать, что высота гор на Луне определена с не меньшей точностью, чем высота гор земных. Способ определения, чаще всего употребляемый, состоит в измерении тени, отбрасываемой горами на лунную поверхность, причем принимается в соображение высота Солнца над горизонтом в момент наблюдения. Измерения производятся посредством телескопа, снабженного сеткой с двумя параллельными нитями. Тот же метод позволяет вычислить и глубину лунных кратеров и впадин.
Этим методом пользовался Галилей; позднее Бэр и Мэдлер употребляли его с большим успехом.
Надо заметить, что измерения теней можно производить только тогда, когда солнечные лучи падают на Луну под острым углом. Когда солнечные лучи падают на Луну перпендикулярно, то есть когда Луна полная, тени исчезают с ее диска и измерения становятся невозможными.
Галилей, который первый обнаружил существование лунных гор, определял их высоты, измеряя длину теней.
Бэр и Мэдлер гораздо точнее измерили 1 095 лунных гор. По их вычислениям выходит, что из этих гор шесть поднимаются выше шести тысяч метров, а 22- выше четырех тысяч. Самая высокая вершина на Луне — «Лейбниц»- имеет 7 600 метров.
Но здесь надо сделать одно замечание. Если сравнить диаметр обоих светил, то окажется, что лунные горы относительно выше гор земных. Первые составляют четыреста семидесятую часть (1/470) лунного диаметра, а вторые — всего только тысяча четыреста сороковую часть 1/1440) диаметра Земли. Для того чтобы земная гора достигла относительных размеров лунной горы, высота ее должна иметь около 26 километров, между тем самая высокая земная гора не имеет и девяти километров.
ГЛАВА XVII
Кратер «Тихо»
В шесть часов вечера снаряд проносился около южного полюса на расстоянии менее 50 километров, — на расстоянии, равном тому, на каком он приближался к северному полюсу. Он, следовательно, двигался по эллипсу.
Путешественники снова вступили в благотворную область солнечных лучей. Лучезарное светило было встречено троекратным «ура». Вместе со светом оно посылало теплоту, которая скоро проникла через металлические стенки снаряда. Стекла на окнах снова сделались прозрачными, — затягивавший их слой льда исчез, словно по волшебству.
Газ ради экономии тотчас же был потушен.
— Ах, какие славные, животворные теплые лучи! — говорил Николь. — После долгой ночи с каким, я полагаю, нетерпением ожидают селениты появления дневного светила!
— Да, — ответил Ардан, словно упиваясь светом и теплотой, — вся жизнь в тепле и свете!
Будь Земля «полная», путники могли бы с этого пункта ее увидеть.
Но Земля, потонувшая в солнечном сиянии, оставалась еще невидимой.
Иное зрелище должно было привлекать их взоры: южная часть Луны, которую телескоп приближал к ним на расстояние не больше одного километра.
Они не отходили от окон и замечали все особенности странного материка.
Горы «Дерфель» и «Лейбниц» образуют две отдельные группы, лежащие почти на южном полюсе. На гребне этих причудливо изогнутых гор показывались ослепительные покровы, которые были замечены известным астрономом Секки.
— Это снег! — вскрикнул Барбикен.
— Снег? — повторил Николь.
— Да, Николь, снег, который оледенел на большую глубину. Поглядите, как на нем отражаются блистающие лучи. Остывшая лава не могла бы так ослепительно сиять. Значит, на Луне есть вода, есть воздух. Теперь уже нельзя отрицать этого, — факт не подлежит сомнению.