Из Ро?ссии с любовью
Шрифт:
— Чем угощать будете? — присел к столу граф, и я дала отмашку.
Лёгким, почти танцевальным шагом подошел официант, поклонился, приветствуя. После чего спросил:
— Какое вино предпочитает в это время суток Ваша Светлость?
— Пусть будет сухое белое…
— Сию минуту… — ещё раз поклонился официант и чуть ли не пируэтом повернулся к бару.
Сырное ассорти состояло из всех видов сыра, производимого в Долине. Аккуратные кусочки были выложены по краю круглой плоской деревянной тарелки, в центре которой стоял бокал с заказанным вином.
— Прошу, Ваша Светлость, — неуловимое движение, и тарелка на столе перед
— А дальше? — уточнил хозяин.
— Далее по кругу — плотность сыра и острота вкуса увеличиваются по нарастающей, — со спокойствием человека, разбирающегося в вопросе, ответил официант.
— Хорошо, ступай.
Лёгкий поклон, и слуга словно в тень отступил.
— Пока мне всё нравится, — запив очередной кусочек сыра глотком вина, одобрительно кивнул граф. — А что дальше?
— Дальше вы можете заказать суп дня. Сегодня это лёгкий бульон с фрикадельками. Подаётся с хрустящими сухариками и свежей зеленью. Но если вы не очень голодны и готовы обойтись без супа, я бы рекомендовала вам сразу отведать шашлык. Это его аромат привлёк ваше внимание во время прогулки.
— Нет уж! Я голоден и буду есть всё. У вас и десерт есть?
Подача шашлыка графа впечатлила. Помощник официанта вынес шампур, лежащий на двух кованых рогатинах, закреплённых на подставке из толстой дубовой доски. Куски сочного мяса источали такой аромат, что слюну сглатывали все, находившиеся в зале. Помощник официанта под наклоном придерживал вертел, а сам официант большой сервировочной вилкой и таким же ножом снимал мясо на тарелку, стоящую перед гостем.
Для пущего форсу он ещё и надрезал оба куска, демонстрируя, что мясо отлично прожарено.
— М-м-м-м… — прикрыв глаза, блаженно протянул хозяин и потянулся за бокалом.
Удивился тому, как оперативно поменяли ему белое на красное, более подходящее к мясу, и остался доволен.
— Десерт? — появился официант, как только приборы легли на пустую тарелку.
— Нет, спасибо, я сыт. Сколько с меня?
Бедный парнишка поначалу было растерялся. Он знал, что это не клиент, а хозяин замка и таверны, потому не думал, что граф будет платить, вот и не приготовил счёт. Но быстро сообразил, как выкрутиться, и задал вопрос:
— Не желаете ли что-то взять с собой? На подарки или на память о прекрасном обеде? Вино? Сыр? Наш фирменный десерт?
— Спасибо, нет, — едва сдерживая улыбку, отказался граф.
— Тогда через минуту ваш счёт будет готов.
И действительно, через минуту листик с чётко расписанным заказом, ценами и суммой лежал перед графом в темно-зелёной папке небольшого формата.
— Хм… два с половиной франка. Дороже, чем во многих придорожных харчевнях, но подобное обслуживание этого стоит. Или только для меня так?
— Нет, Ваша Светлость. Это стандарт обслуживания, — ответил управляющий.
— Что ж, буду надеяться, что не прогорим, — кивнул граф и положил на папку три франка. — На почин, и без сдачи.
В замок возвращались пешком.
Та тропа от дороги до моста, по которой меня вёл Гильом в день нашей встречи, — самый длинный путь. И служит она, в основном, для прогулок. Основная же дорога, прямая и широкая, находится немного дальше от таверны. Именно по ней ездят кареты и повозки попроще. По этой дороге каждый вечер я возвращалась в замок на тележке, которую вёз ослик Леон.
Утром, полная сил и энергии, я радостно бежала на работу. Вечером, накрутившись за день, но зная, что меня ждёт вкусный ужин, ароматная ванна, чистая одежда и встреча с детьми, пусть и уставшая, но с не меньшей радостью возвращалась домой.
Да, замок стал моим домом. Меня здесь ценят, уважают, любят. И я отвечаю взаимностью.
— О чём задумались, мадемуазель Мария? — граф любезно протянул мне руку, помогая переступить лужу, оставшуюся после недавнего дождя. — Грустите о своём земляке, которому так и не дали согласия?
Упс! Я резко остановилась. Ой, как неприятно… Понимаю, что Его Светлость хозяин и ему положено всё знать, обо всём ему докладывают, но мои отношения с Иваном — это моя личная жизнь. Ну и кто меня «сдал»? Моро или Пэти?
— Вы хорошо информированы, Ваша Светлость, — сделала я комплимент графу. — Простите, но мне не хотелось бы говорить на эту тему.
— Поверьте, баронесса, я не люблю сплетен и не собираю слухи о людях, работающих на меня. Но ваш жених… — или не жених? — написал мне письмо с просьбой принять его в замке. С объяснением причины своего визита, — ответил граф, и я услышала в его тоне лёгкое раздражение. — Прежде чем отвечать месье Ружинскому, я решил спросить вас, мадемуазель Мария, как вы отнесётесь к его приезду.
Однако… какой граф тактичный. Вот нормальный же мужик. Холодный только, но не равнодушный. И чего я к нему цепляюсь?
— Простите, Ваша Светлость, я не хотела грубить. Просто вопрос был очень неожиданным, — постаралась я объяснить свой резкий ответ. — И я не знаю, жених ли мне Иван Фёдорович.
Мне вдруг захотелось озвучить свои мысли о неоднозначности наших отношений с Иваном. Конечно, можно «поплакаться» на кухне доброй мадам Полли, но вряд ли я получу разумный совет от влюблённой женщины. Ей бы самой с шевалье разобраться. Мадам Пэти к откровенности не располагает. И не с горничными же мне личную жизнь обсуждать… Вот и получилось, что вывалила свои переживания на графа.
— Я не влюбилась в него с первого взгляда. Хорошее отношение ко мне, не фантазируя лишнего, приняла за воспитанность и добросовестное выполнение своей работы, а не за симпатию. Тем более что Иван Фёдорович неоднократно повторял, что помогать землякам его прямая обязанность. Но приехав в замок, я время от времени невольно вспоминала о нём: этот саквояж он помогал мне купить, а когда я эти шпильки выбирала, он спокойно, без тягостных вздохов, ждал, оперевшись плечом о стену. А потом вдруг письмо. С одной стороны, сдержанное, а с другой, нежное и милое. Тронута была до слёз, в буквальном смысле, даже строчки письма кое-где растеклись. И ответ написала, описывая ту сложную ситуацию, в которую мы с детьми тогда попали. Надеялась, сейчас прискачет рыцарь на белом коне, Иван-царевич из сказки, и спасёт нас. Но нет… не прискакал. И в Тулон специально напросилась. Надеялась встретиться, разобраться в себе, в нём… может, слова оправдания услышать. А он бух на колени: «Маша, я ваш навеки». И кольцо протягивает. Магическое. Там такое в камне, что у меня мурашки по коже побежали. И, знаете, я испугалась. Правда-правда. Себя испугалась. Того, что до одури захотела сказать: «Да!». Только как сказать, если обида ещё не прошла? И ещё… я не верю ему, Ваша Светлость. Нравится, до слёз нравится, но не верю.