Из рода Мартинес. Фрэнсис. # 1
Шрифт:
И тут снова бабахнуло и к начавшей было рассеиваться черноте, прибавилась новая порция. Сгорая от страха и любопытства я, не думая о последствиях, торопливо вскарабкалась по шатким ступеням ведущим к выходу, где и натолкнулась на раздражённую Вендил, которая тут же зашипела – Брысь! Исчезни. Немедленно! Возвращайся обратно. И даже не думай высовываться.
Не обращая внимания на ее угрозы, я словно завороженная, наблюдала за все возрастающим черным грибом, за это время разросшемся в объеме раза в три – Что происходит, Вел?
Сестра
Не желая злить и без того находящуюся на пределе Велму, я развернулась и спустилась вниз. Обратно в спасительную темноту убежища. Но и отсюда мне было прекрасно слышно все, что происходило за стенами подвала.
Крики, вопли раненых и оглушительный грохот. Вся эта какафония продолжалась вплоть до самого рассвета, не давая и глаз сомкнуть. И лишь, когда взошло солнце, все стихло словно по мановению волшебной палочки. Жуткая завеса рассеялась и установилась мертвая тишина.
Не решаясь высунуть и носа, я до самого полудня просидела в промозглом подвальном закутке, скрючившись у крошечного окна. Готовая при любом подозрительном шорохе обратиться в бегство, скатившись по полу-сгнившим ступеням, ещё ниже, во тьму катакомб.
Наконец, собрав остатки храбрости, но не желая рисковать больше, чем следует и поспешно упрятав непослушные пряди под платок, я нерешительно шагнула в сторону выхода.
Покружив некоторое время у ближайших развалин, я ступила на территорию площади Упадка. Но тут же об этом пожалела.
Картина, что развернулась перед моими глазами, заставила остолбенеть и замереть на месте. Чувствуя, как струйки холодного пота, устремляются по спине вниз, в ужасе огляделась.
Вся площадь, на сколько хватало глаз, было усеяна искаверканными, изломанными, сожжеными телами. Синяя форма Колонистов вперемешку с простыми холщовыми рубахами сынов Седрика.
Слой пепла густо покрывал и сами тела, плавающие в лужах загустевший крови, и все вокруг них. Глаза мертвецов недвижимые, широко распахнутые, слепо обращённые к небу, невероятно пугали.
Прежде крепкие и уверенные в собственных силах, теперь они не представляли никакой опасности. Кроме разве что трупного яда, миазмы которого скоро напитают воздух города.
Едва переводя дух, при виде жуткого зрелища, я опасливо ступила вперед, намереваясь обойти площадь. Сосредоточившись на том, куда ступаю, чтобы ненароком не вляпаться в лужу крови или не наступить на раздробленные конечности, и время от времени поднимая взгляд, я настороженно осматривалась. Но кроме меня, здесь были лишь мертвые.
Ненароком натыкаясь взглядом на лица солдат, искаженные предсмертными муками, я видела и очень молодых, едва вышедших из детского возраста. И уже достаточно старых для того,
Но ненависть не приходила. Растерянно остановившись, не понимая что со мной происходит и одновременно страшась столь неправильных чувств, я круто развернулась и бросилась прочь.
Единственное верное решение- укрыться в доме, возможно там я мне удастся спокойно разобраться со своими ощущениями.
Не разбирая дороги и уже не смотря под ноги, я торопилась как можно быстрее покинуть территорию Трёх Столбов, и потому тут же споткнулась о ноги лежащего навзничь человека и растянулась поперек его распластанного по земле тела.
Взвизгнув от страха и мгновенно подскочив, тут же вновь упала, теперь уже зацепившись о торчащий из земли обломок копья.
Задыхаясь от ужаса и пережитого волнения, я взглянула в лицо мертвеца и тут-же обомлела. Длинные густые ресницы, лежащие веером на щеках напоминали крылья подбитой птицы, твёрдый изогнутый лук губ плотно сжат.
Осмотрев тело с ног до головы, печально констатировала; довольно молод и крепок, длинные ноги, широкие плечи. Прекрасный представитель сынов Седрика. Осторожно прикоснувшись к его запястью, с удивлением осознала, что парень ещё даже не успел остыть. Раскидав руки по разные стороны, он словно спал, утомившись на солнцепёке. Однако, перепачканная кровью одежда и торчащий из под ребер слева наконечник копья, говорили об обратном. Не желая нарушать покой погибшего оскорбительным вниманием, я все-же невольно залюбовалась совершенством его тела. Никогда раньше мне не приходилось видеть настолько близко мужчин рода Баргура.
Напоследок склонившись над бездыханным телом, я печально пробормотала – Как жаль, что такая красота жестока и способна лишь на одно-убивать. Или быть убитым.
И тут-же с визгом отпрянула, так как лежащий неожиданно выгнулся, тело его пронзили судороги и ресницы затрепетав, взметнулись вверх, явив миру молочно-белые радужки глаз. Не видящие, опаленные огнем Велнира, что извергали из своих палок Колонисты. Пару раз моргнув, раненый едва слышно прохрипел:
– Элевер, как больно…Как больно, Элевер баррен…
Испуганно прижав ладонь к губам, инстинктивно сдерживая себя от повторного вскрика, стараясь не шуметь, я отползла подальше и замерла.
Сын Седрика не осознавая ни моего присутствия, ни того жив ли он сам, со всхлипом тяжело выдохнул, отчего на губах его тут-же вздулись весьма нехорошие розовые пузыри, и вновь впал в беспамятство.
Просидев неподвижно ещё некоторое время и убедившись, что умирающий больше не собирается подавать признаков жизни, я поднялась на ноги и покачав головой, буркнула – Ты всё равно не жилец. К утру пробитое лёгкое сдуется и ты присоединишься к остальным.