Из России с любовью
Шрифт:
Папа – Паровозик, улыбаясь, дал добро на отстрел этих любовничков, ребят разрешил привлечь. Какого стыда это стоило! Но Славик решился. Теперь братва посмеивалась за спиной, а плевать! С колдуном он один не справится, духу не хватит. Каким бы он ни был гордым, как ни боялся оказаться посмешищем, Славик перешагнул через себя. Жажда мщения росла с каждым днем, буквально выворачивала наизнанку.
Его, разумеется, не «опустили» и даже ржали не сильно, он ожидал большего.
Про Егора как колдуна, естественно, промолчал. Кто поверит в такой бред? Их бы туда, на словах смелых.
– Я всегда знал, что ты смелый, но сейчас ты превзошел себя. Кто из вас признался бы в своем страхе перед фраером? Кто, мальчишки? – вопросил и обвел присутствующих пронзительным взором, впиваясь в каждого. – Никто из вас! А Славик смог. Признать свою слабость – наивысшая храбрость!
Паровозик любил мудрые речи. Что не помешало ему ухмыльнуться, когда давал распоряжение помочь «сыну».
Сегодня Славик без эксцессов собрал плановое рыжье, сдал куда полагается, получил личные деньги, потрещал с ребятами, дал в морду одному языкастому острослову, договорился о завтрашнем пикнике на берегу Куты. Поужинал в кабаке, приняв на грудь заслуженные сто грамм, и в отличном настроении поехал домой. Перед крутым поворотом, «тещиным языком», сбавил скорость и плавно вписался в изгиб трассы.
В салоне надрывался шансон. Вяло текли мысли о скорой встрече с любимыми псами, о жаркой в постели Светке, о выпивке, и вдруг фары высветили колдуна…
Он стоял на дороге. Длинный черный плащ был распахнут. Руки раскинуты, черные волосы колыхались, глаза горели. Рот в обрамлении полуседой бороды растянулся в зловещей ухмылке. Демон из ада…
– А-а-а! – завопил Славик и с силой, до ломоты в висках зажмурившись, накрыв голову руками, надавил на тормоз. Вбил педаль в пол с отчаянностью обреченного. Мысль о том, что колдуна можно задавить или спастись от него бегством, не пришла в голову. Даже не мелькнула. Только закрыться, как ребенок одеялом, и кошмар станет не страшен.
Завизжали колодки. Тело бросило на баранку, хлопнули подушки безопасности, спасая водителя от ушибов, машина прошла юзом и резко встала. Запахло паленой резиной. Славик сжался, мечтая стать маленьким-маленьким, чтобы никто и никогда не нашел его, желая превратиться в песчинку под ковриком; еще сильней зажмурился и шептал про себя: «Это сон, это сон, я сплю».
Хлопнула пассажирская дверь, и послышался надоевший в кошмарах, но странно спокойный, даже участливый голос:
– Ну что, Славик, поговорим? – И мир перестал существовать.
Пикник в субботу обломился. К полудню Паровозик неожиданно вызвал к себе всех бригадиров, казначея, советников и… в общем, весь большой совет «сельских». Братва подтягивалась медленно, но Папа, как ни странно, не ворчал, а чему-то тихо улыбался.
– Что, ребятишки, тяжко? – начал он речь, когда все собрались. – А нечего жрать без меры.
Справедливости ради надо отметить, что с похмелья болели только трое из восьмерых собравшихся, но Паровозик любил обобщения. Он много чего любил.
– Давеча мне позвонил Седой,
«Мальчишки» промолчали.
– Правильно молчите, молодцы. Нет, ребятки, не отдать все нажитое непосильным трудом, а всего лишь забить стрелку, – закончил, казалось, обиженный банальностью предложения. Ожидающе замолчал.
Раздался несмелый голос «советника по маркетингу» – Папа любил давать громкие титулы.
– Чего он хочет? У нас все поделено.
– Да, действительно, Папа… – поддержали остальные.
– Наконец услышал я глас народа! – довольно произнес Паровоз. – Чего хочет? Ясно чего, бабла, у него одно на уме. А конкретно – предлагает обсудить нового покупателя, который баснословные бабки за рыжье предлагает и аппетит имеет неимоверный. Седой, мол, один его не накормит. Предлагает взять нас в долю. Жду советов, «министры».
– Это что получается? Мы Глеба кидаем? – сразу возмутился Щерба, «смотрящий» и «советник по конфликтам».
– Почему сразу «кидаем»? – заспорил казначей, он же, с легкой руки Папы, «советник по финансам», носящий погоняло Тучка. – Перетрем. Если выгодно, то с Глебом обсудим новую цену, а дальше… бизнес есть бизнес.
– Седому веры нет…
– Под власть прогибаться? Не по понятиям это…
– Что за покупатель, откуда взялся? – «безопасник» Ленчик. Он же «советник по кадрам».
Шум разгорался. Паровозик блаженствовал. Послушал минут десять. Когда дошли до личных оскорблений, прервал всех:
– Тихо! Чапай думает. Что порешили? Как я понял, большинство против? А скажи-ка мне, Щерба, сколько конфликтов с седовскими у нас за последний год было?
– Три, – не задумываясь, ответил смотрящий. – Барыг не поделили. Бригадами перетерли и разошлись. Ты утвердил, все справедливо.
– Застоялись мы, – неожиданно взял слово молчавший Славик. – Разжирели, разнежились. Не к добру это. Большую стрелу забить необходимо, а там… как карта ляжет.
На него сегодня было любо-дорого поглядеть. Свежий, подтянутый, без запаха перегара. Давно таким не видели. Как с бабой разошелся – так, считай, всегда навеселе ходил.
– Вот! – торжественно провозгласил Паровоз. – Истину глаголешь, сын мой. Молодец, Славик, и выглядишь хорошо. Засиделись мы, погрязли в гнилом болоте. Встряхнуться надо. И денежки тоже лишними не бывают, – произнес глубокомысленно, благосклонно кивая «финансисту». – В меркантильном мире живем, к сожалению. Итак, ребятки, решаю. Большой встрече быть! Идут все присутствующие со своими «детишками». Стволы почистить. На всякий случай, – сказал со значением, глядя на попытавшегося вякнуть Щербу. И сменил тон на полностью серьезный: – Завтра в одиннадцать ноль-ноль, как обычно, на судоремонтном. Ленчик, ты с этого момента начинай работать; что делать – ведаешь. Ментов обязательно прошерсти: кто что знает, чего не знает. Понимаю, что занудствую, но повторенье – мать ученья, а народ у нас мудрый, зря пословицами не разбрасывается.