Из тьмы
Шрифт:
В радиусе пяти миль от них находились два фермерских дома, но там не было никаких признаков присутствия жителей, когда Мейерс взял команду из двух человек, чтобы поискать помощь для своих раненых. Бучевски подозревал, что фермерские семьи перебрались в другое место, когда вблизи их домов появился явно иностранный военный персонал. Учитывая то, что только что произошло, он действительно не мог их винить. На самом деле, он почти пришел к выводу, что избегать контактов с местными жителями, вероятно, было бы довольно хорошей идеей и с его точки зрения. По крайней мере, до тех пор, пока все не уляжется и он - и, надеюсь, они - не смогут выяснить,
Люди в этой глухомани, вероятно, не испытывают особых дружеских чувств по отношению к старым добрым Соединенным Штатам Америки, во всяком случае, в свете таких мелочей, как их отношения с Боснией-Герцеговиной и Республикой Хорватия, размышлял он. И даже если бы это было так, они должны были бы быть чертовски подозрительными, если бы иностранцы вальсировали на их земле в такой момент, как этот. Не говоря уже о том факте, что первое, что придет в голову многим из них, - это то, что они, скорее всего, будут наводнены голодными людьми. Идея о том, что голодные солдаты - особенно голодные иностранные солдаты - "реквизируют" то, что у них есть, им не понравится, и они могут просто решить, что сначала стрелять, а потом использовать своих посетителей в качестве действительно хорошего удобрения - лучший способ избежать любых неприятностей.
Но даже если предположить, что такая осторожность может быть хорошей идеей, что это значило для двух его выживших действительно тяжелораненых? Единственное, что они не могли сделать, это перевезти их - не без помощи медиков, и не существовало шансов на то, что сюда прилетит вертолет, чтобы забрать их. Если бы они могли найти кого-то, кто мог бы вызвать им скорую помощь, или, по крайней мере, предоставить какое-то транспортное средство, или просто вызвать местного сельского врача, это могло бы означать, что эти люди в конце концов выживут. С другой стороны, возможно, этого тоже не произошло бы. За эти годы Бучевски повидал много тяжелораненых людей, и ни один из их серьезно раненых не выглядел так, как будто собирался выживать. У одной из них была жестокая травма головы - вся правая сторона ее черепа была вдавлена с... ощущением пористости - в то время как у другого, очевидно, было сильное внутреннее кровотечение. Ни один из них не был в сознании, за что Бучевски мог быть только благодарен, учитывая характер их травм.
Тем временем он должен был решить, что делать в свете того факта, что ни один из них не говорил по-сербски, они совершенно ни с кем не могли общаться, и последнее, что они слышали, казалось, что вся планета поддается спонтанному безумию.
Так в чем же проблема?
– сардонически спросил он себя.
– Черт возьми, это должно быть проще простого для такого закаленного главного сержанта морской пехоты, как ты! Конечно..
– Я думаю, тебе лучше послушать это, шеф, - сказал голос, и Бучевски повернулся к говорившему.
– Послушать что, ганни?
– Шеф, по радио передают что-то действительно странное.
Глаза Бучевски сузились. На самом деле он никогда не встречался с Мейерсом до этого полета, но рыжеволосый, плотный, крепко сложенный, медленно говорящий морской пехотинец с угольных месторождений Аппалачей произвел на него впечатление солидного, невозмутимого человека. Однако в данный момент Мейерс был мертвенно-бледен, и его руки дрожали, когда он протягивал аварийную рацию, которую они извлекли из разбитого фюзеляжа.
Мейерс снова прибавил громкость, и глаза Бучевски сузились еще больше. Зазвучал голос, доносившийся из радио... механический. Искусственный. В нем не было абсолютно никаких эмоций или тонального акцента.
Это было первое, что его поразило. Затем он отпрянул на полшага назад, как будто его только что ударили, когда до него дошло, что говорил голос.
– я командующий флотом Тикейр империи шонгейри, и я обращаюсь ко всей вашей планете на всех частотах. Ваш мир беспомощен перед нами. Наше оружие с кинетической энергией уничтожило ваши главные национальные столицы, ваши военные базы и ваши военные корабли. Мы можем и будем наносить дополнительные кинетические удары везде, где это необходимо. Теперь вы подчинитесь и станете продуктивными и послушными подданными империи, или вы будете уничтожены, как уже были уничтожены ваши правительства и вооруженные силы.
Бучевски уставился на радио, его разум съежился от черной бездонной пропасти, которая внезапно разверзлась там, где когда-то была его семья, когда механический голос подтвердил то, что, как он отчаянно убеждал себя, было не более чем слухом. Его интеллект знал лучше, но его эмоции отказывались признать, что Вашингтона действительно больше нет. Но теперь...
Триш... несмотря на развод, она все еще была почти физической частью его. И Шэнайя... Ивонн... Шэнни было всего восемь, ради бога! Ивонн было всего пять! Это было невозможно. Этого не могло случиться. Этого не могло быть!
Механическое звучание английского прекратилось. Последовал короткий всплеск чего-то, похожего на китайский, а затем он переключился на испанский.
– Он говорит то же самое, что только что сказал по-английски, - категорично сказал сержант Рамирес, и Бучевски встряхнулся. Он осознал, что его рука почти конвульсивно прижата к груди, к кресту Шэнайи, и он крепко зажмурил глаза, стискивая их от слез, которые он не хотел - не мог - пролить. Эта ужасная бездна зияла внутри него, пытаясь засосать его под себя, и часть его не хотела ничего другого в мире, кроме как позволить подводному течению унести его. И все же он не мог. У него были обязанности. Эта работа.
– Ты веришь в это дерьмо, шеф?
– хрипло спросил Мейерс.
– Не знаю.
– Собственный голос Бучевски прозвучал надломленно и ржаво, и он заставил себя опустить руку, открыл глаза на внезапно ставший ненавистным мир. Затем он резко откашлялся.
– Я не знаю, - выдавил он более нормальным тоном.
– Или, по крайней мере, я знаю, что не хочу в это верить, ганни.
– Я тоже, - сказал другой голос. Это было сопрано, и принадлежало оно штаб-сержанту Мишель Трумэн, старшей выжившей из ВВС. Бучевски приподнял бровь, глядя на нее, благодарный за дополнительное отвлечение от боли, пытающейся вырвать сердце прямо из него, и штаб-сержант с каштановыми волосами поморщилась.
– Я не хочу в это верить, шеф, - сказала она, - но подумай об этом. Мы уже знали, что кто-то, похоже, выбивал дерьмо практически из всех, и у кого, черт возьми, было столько ядерных зарядов? Или достаточно средств доставки, чтобы поразить такое количество целей?
– Она покачала головой.
– Я тоже не эксперт по кинетическому оружию, но немного читала научную фантастику и сказала бы, что орбитальный кинетический удар, вероятно, невооруженным глазом выглядел бы так же, как ядерная бомба. Так что, да, вероятно, если этот ублюдок говорит правду, ядерное оружие - это именно то, о чем сообщил бы любой выживший.