Из третьего мира – в первый. История Сингапура (1965–2000)
Шрифт:
Маркос управлял страной, находившейся на военном положении. Он держал в заключении лидера оппозиции Бениньо Акино (Benigno Aquino), имевшего репутацию харизматического и сильного лидера масс. Он освободил Акино и разрешил ему уехать в США. По мере того как экономическая ситуация на Филиппинах ухудшалась, Акино заявил о своем решении вернуться. Госпожа Маркос несколько раз выступила с завуалированными угрозами в его адрес. Когда в августе 1983 года его самолет прибыл в Манилу из Тайбэя, при выходе из самолета Акино был застрелен. Целого отряда иностранных корреспондентов и телеоператоров, сопровождавших его в полете, оказалось недостаточно, чтобы защитить его.
Международное возмущение по поводу убийства привело к тому, что иностранные банки прекратили предоставление кредитов. Филиппины имели внешний долг, превышавший 25 миллиардов долларов США, и не могли выплатить даже процентов по займам. Маркос стал неплатежеспособным. Он прислал ко мне своего министра торговли и промышленности Бобби Онпина (Bobby Ongpin) с просьбой
Вскоре после этого, в феврале 1984 года, Маркос встретился со мной в Брунее, на празднике провозглашения независимости султаната. Он страшно изменился внешне. Хотя он казался менее опухшим, чем на телеэкране, кожа его потемнела, будто бы он сильно загорел. Во время разговора он тяжело дышал, голос его был мягким, глаза - мутными, а волосы - тонкими. Он очень нездорово выглядел. Неподалеку от особняка, в котором он жил, дежурила машина "скорой помощи" с бригадой филиппинских докторов. Маркос потратил много времени, рассказывая мне совершенно невероятную историю о том, как якобы был убит Акино.
Как только все наши помощники удалились, я перешел прямо к делу, сказав, что ни один банк не станет одалживать ему деньги. Банкиры хотели знать, кто станет его преемником, - все видели, как нездорово он выглядел. Банки Сингапура одолжили 8 из 25 миллиардов долларов, составлявших внешний долг Филиппин. Было ясно, что в течение ближайших 20 лет они вряд ли получат свои деньги назад. Маркос возразил, что на выплату долгов потребуется всего 8 лет. Я ответил, что банкиры хотели бы видеть во главе Филиппин сильного лидера, который мог бы восстановить стабильность в стране, и что американцы надеялись, что на выборах в мае появится кто-то, кто мог бы стать таким лидером. Я спросил его о том, кого он собирался выдвинуть в качестве кандидата на выборах. Он назвал имя премьер-министра Сезара Вирата (Cesar Virata). Я прямолинейно заявил, что у Вирата не было никаких шансов, потому что он был первоклассным администратором, но не политическим лидером. Кроме того, его политически проницательный коллега, министр обороны Хуан Энриле (Juan Enrile), не был в фаворе. Маркос помолчал, а потом признал, что поиски преемника являлись сложной проблемой. Если бы он мог найти преемника, это решило бы проблему. Когда я уходил, он сказал: "Вы - настоящий друг". Я не понял его. Это была странная встреча.
Поддерживаемый врачами, Маркос продолжал оставаться у власти. Сезар Вирата встретился со мной в Сингапуре в январе следующего года. Он был абсолютно бесхитростным, политически невинным человеком. Он сказал, что госпожа Имельда Маркос будет, вероятнее всего, выдвинута в качестве кандидата в президенты. Я поинтересовался тем, насколько реально это было, учитывая, что имелись другие серьезные кандидаты, включая Хуана Энриле и министра труда Бласа Опле (Blas Ople). Вирата ответил, что речь шла о "денежных потоках": у нее было больше денег, чем у других кандидатов, чтобы заплатить за голоса, необходимые для выдвижения партийного кандидата в президенты, а также для того, чтобы победить на выборах. Он добавил, что, если она станет кандидатом в президенты, оппозиция выдвинет госпожу Кори Акино (Mrs. Cory Aquino) и попытается сыграть на чувствах людей. Вирата сказал, что в отсутствие политической стабильности упадок экономики продолжался.
Развязка наступила в феврале 1986 года, когда Маркос провел президентские выборы, после которых он объявил себя победителем. Корасон Акино, кандидат от оппозиции, возразила против этого и начала кампанию гражданского неповиновения. Министр обороны Хуан Энриле оставил Маркоса и признал, что подтасовка выборов имела место, а командующий филиппинской полицией генерал - лейтенант Фидель Рамос (Fidel Ramos) присоединился к нему. Массовое проявление "народовластия" на улицах Манилы привело к зрелищному свержению диктатуры. Финал наступил 25 февраля 1986 года, когда Маркос и его жена бесславно сбежали из дворца Малаканан на вертолетах американских ВВС. Их доставили на американскую военную базу Кларк, откуда они улетели на Гавайи. Такая мелодрама в голливудском стиле могла произойти только на Филиппинах.
Госпожа Акино была приведена к президентской присяге в обстановке всеобщего ликования. У меня были надежды на то, что эта честная, богобоязненная женщина поможет восстановить доверие к Филиппинам и направит страну по правильному пути. Я посетил ее в июне того же года, через три месяца после этих событий. Она была искренней, набожной католичкой, которая хотела действовать в интересах страны, делая то, что, как она полагала, делал бы ее муж, если бы он остался в живых. По ее мнению, первым делом, надо было восстановить демократию на Филиппинах, а уж демократия решила бы экономические и социальные проблемы. За ужином госпожа Акино посадила рядом со мной председателя конституционной комиссии, Верховного судью Сесилию Муноз-Палму (Cecilia Munoz-Palma). Я спросил эту ученую женщину, какие уроки ее комиссия извлекла из опыта последних сорока лет, прошедших с момента обретения страной независимости в 1946 году, и как она собиралась использовать эти выводы при составлении проекта Конституции. Безо всяких колебаний она ответила: "Наша демократия не должна иметь никаких ограничений. Мы обязаны сделать так, чтобы никакой диктатор не смог когда-либо придти к власти и растоптать конституцию". Я спросил ее, не существовало ли какой-либо несовместимости между культурой и привычками филиппинцев и политической системой, основанной на американской модели разделения властей, что могло бы быть источником проблем и для президентов, предшествовавших Маркосу. По ее мнению, такой несовместимости не существовало.
Проблемы, стоявшие перед госпожой Акино, усугублялись бесконечными попытками переворотов, армия и полиция были политизированы. Перед встречей стран АСЕАН в январе 1987 года над страной вновь нависла угроза переворота. Без твердой поддержки президента Сухарто встреча была бы отложена, а доверие к правительству Акино - подорвано. Правительство Филиппин согласилось разделить ответственность за обеспечение безопасности участников конференции с другими правительствами стран АСЕАН, в особенности с правительством Индонезии. Обеспечением безопасности занялся Бенни Моердани, доверенное лицо президента Сухарто. Он расположил в центре Манильской бухты корабль военно-морских сил Индонезии с вертолетами и десантниками на борту, готовыми спасти глав правительств стран АСЕАН, если бы во время встречи случилась попытка переворота. Я сомневался в том, удастся ли подобная операция, но решил следовать их сценарию, надеясь, что демонстрация силы испугает главарей переворота. Мы все были заперты в филиппинском отеле "Плаза" (Hotel Plaza), стоявшем на берегу Манильского залива, так что мы могли видеть индонезийский корабль, стоявший на якоре. Отель был полностью блокирован и тщательно охранялся. Встреча прошла хорошо, безо всяких неприятностей. Мы все надеялись, что эта демонстрация поддержки правительства госпожи Акино в тот период, когда происходили многочисленные попытки его дестабилизации, поможет разрядить ситуацию.
На самом деле, это не оказало никакого влияния на развитие ситуации. Попытки переворота следовали одна за другой, отпугивая инвесторов, чьи инвестиции были крайне необходимы для создания рабочих мест. Это было досадно, потому что в стране было много способных людей, получивших образование на Филиппинах и в США. Филиппинские рабочие, по крайней мере, в Маниле, говорили по-английски. Причин, по которым Филиппины не могли бы стать одной из преуспевающих стран АСЕАН, не существовало. В 50-ых - 60-ых годах это была наиболее развитая страна региона, потому что Америка оказывала Филиппинам щедрую помощь в послевоенном восстановлении страны. В стране не хватало того "клея", который держит общество вместе. Верхушка общества, помещики, относились к крестьянам так же, как помещики на гасьендах Латинской Америки - к своим пеонам. Существовало два различных общества: верхушка жила в исключительной роскоши и комфорте, а крестьяне с трудом зарабатывали себе на жизнь. А их жизнь на Филиппинах была очень тяжелой. У крестьян не было земли, и им приходилось работать на сахарных и кокосовых плантациях. Крестьянские семьи были многодетными, потому что церковь препятствовала ограничению рождаемости. Конечным результатом была растущая бедность людей. Было очевидно, что Филиппины никогда не смогут подняться без существенной помощи со стороны США. Госсекретарь США Джордж Шульц (George Shultz) симпатизировал Филиппинам и хотел помочь им, но дал ясно понять мне, что Соединенные Штаты могли бы добиться большего, если бы страны АСЕАН продемонстрировали свою поддержку и внесли вклад в это дело. США не хотели помогать Филиппинам в одиночку, будто бы это была только их проблема. Шульц хотел, чтобы страны АСЕАН играли более важную роль в этом вопросе, что позволило бы президенту США собрать необходимые голоса в Конгрессе. Я убедил Шульца начать осуществление помощи в 1988 году, до окончания второго срока пребывания Рейгана на посту президента. Ему это удалось. Состоялось две встречи участников Многосторонней инициативы по оказанию помощи Филиппинам (Multilateral Assistance Initiative - Philippines Assistance Programme). Первая из них произошла в Токио в 1989 году. В результате, были приняты обязательства по оказанию помощи Филиппинам в размере 3.5 миллиардов долларов США. Вторая встреча была проведена в Гонконге в 1993 году, во время правления администрации президента Буша, на ней были приняты обязательства о предоставлении помощи в размере 14 миллиардов долларов. Но нестабильность на Филиппинах продолжалась, поэтому доноры колебались и откладывали осуществление намеченных проектов.
Преемник госпожи Акино, Фидель Рамос, которого она поддержала, был более практичным политиком и способствовал стабилизации обстановки в стране. В ноябре 1992 года я нанес ему визит. В своей речи на 18-ой Филиппинской бизнес конференции (18th Philippine Business Conference) я сказал: "Я не верю, что демократия обязательно способствует развитию. Я считаю, что для успешного развития государства больше нуждаются в дисциплине, чем в демократии". В частной беседе президент Рамос сказал, что он был согласен со мной. Британская конституция парламентарного типа работала бы в его стране лучше, потому что партия, имевшая большинство в Законодательном собрании, формировала бы и правительство. Тем не менее, публично Рамос вынужден был не соглашаться со мной.