Из воспоминаний сельского ветеринара
Шрифт:
На фоне белого оперения светлой суссекской породы кур гребень и «борода» кажутся особенно алыми. По перьям на спине и шее рассыпаны черные крапинки, хвост черный, у петуха — с зеленым отливом. Яйца не белые, а бледно-палевые. Эта старинная неприхотливая английская порода отличается большой яйценоскостью, но особенно ценится за вкусное
Фермеры в холмах обычно держали десяток-другой свиней, да и работники у себя дома тоже, как правило, откармливали свинью. Домашнего копчения грудинка и ветчина часто украшали скромный стол — мясо очень нежное, а в согласии с местными вкусами и очень жирное. В такую свинью вкладывалось много труда — особенно, чтобы обеспечить ее кормом. С этой целью специально сажали картофель и сеяли ячмень. Картофелины отмывали и варили, а обмолоченный ячмень перемалывали в муку.
11. Идеальная секретарша
Оглядываясь на прошлое, я не могу поверить, что мы действительно тратили столько времени на составление микстур, мазей и прочего. Но в те дни мы ведь не получали медикаменты готовыми в изящной упаковке и, прежде чем отправиться по вызовам, должны были набивать машину всяческими тщательно составленными и в большинстве своем бесполезными лекарствами.
Когда в то утро на пороге аптеки появился Зигфрид, я держал перед глазами пузырек, в который лил сироп коксиланы. Тристан угрюмо толок в ступке порошок от желудочных колик, и едва он почувствовал на себе взгляд брата, как удары пестика заметно участились. Его окружали пакетики с порошком, а дальше на скамье покоились аккуратные стопки пессариев, которые он изготавливал, насыпая борную кислоту в целлофановые цилиндры.
Вид у Тристана был отчаянно трудолюбивый: яростно работая локтями, он усердно толок карбонат аммония с рвотным орехом. Зигфрид осиял нас благостной улыбкой.
Я тоже улыбнулся — у меня всегда становилось скверно на душе, когда между братьями возникали недоразумения, но это утро явно обещало мир и гармонию. С Рождества, когда Тристан мимоходом съездил в колледж и сдал все экзамены, хотя словно бы палец о палец не ударил, атмосфера в доме заметно улучшилась. Но в моем патроне мне почудилось и что-то новенькое. Он прямо-таки лучился удовлетворением, как будто предвкушая нечто удивительно приятное. И, притворив за собой дверь, возвестил:
— У меня хорошие новости. Я вогнал пробку в пузырек.
Ну так не дразните нас! Выкладывайте. Зигфрид посмотрел на меня, потом на Тристана. Он прямо-таки ухмылялся.
— Помните жуткую историю, когда Тристан выписывал квитанции по счетам?
Тристан отвел глаза и застучал пестиком еще яростнее, но Зигфрид ласково положил ладонь ему на плечо. Не волнуйся, больше я тебя об этом не попрошу. Да и незачем: теперь этим будет заниматься специалист. — Он помолчал и откашлялся. — У нас будет секретарша.
Мы оба уставились на него, потеряв дар речи, и он продолжал:
Да, я сам ее выбрал и могу ручаться, что она — идеальная секретарша.
— Так какая же она? — спросил я. Зигфрид пожевал губами.
— Так просто не скажешь. Но сами подумайте, что нам тут требуется? Уж во всяком случае не смазливенькая вертихвостка. Нам ни к чему миниатюрная блондинка, которая будет пудрить нос, сидя за машинкой, и строить глазки всем и каждому.
— Ни к чему? — переспросил Тристан с изумлением.
— Да, ни к чему! — обрушился на него Зигфрид. — Будет раздумывать о поклонниках, а чуть мы ее обучим, как она нас бросит и выскочит замуж.
Но Тристана это словно бы не убедило, и Зигфрид начал закипать. Его лицо покраснело.
— И еще одно: хорошенькая девушка под одной крышей с таким, как ты? Ну нет! Ты же ей прохода давать не будешь!
Тристан оскорбился.
— А ты будешь?
— Я говорю о тебе, а не о себе! — загремел Зигфрид.
Я зажмурился. Да, мир и гармония продлились недолго! Надо бы вмешаться.
— Но расскажите же про новую секретаршу. Зигфрид с усилием совладал с собой.
— Ну, ей за пятьдесят. Она тридцать лет прослужила секретаршей у Грина и Моултона в Брэдфорде, и фирма дала ей замечательные рекомендации. По их отзывам, она — образец компетентности, а нам тут именно этого и не хватает — компетентности. Мы слишком небрежны. Нам просто очень повезло, что она решила переселиться в Дарроуби. Да и вообще, вы сейчас сами с ней познакомитесь — она обещала прийти сегодня в десять часов утра.
Церковные куранты еще отбивали десять, когда в дверь позвонили. Зигфрид поспешил ее открыть и торжествующе ввел свою великую находку в комнату.
— Господа, познакомьтесь с мисс Харботтл.
Мы увидели крупную женщину с пышным бюстом, круглым румяным лицом и в очках с золотой оправой. Из-под ее шляпки выглядывали крутые кудряшки, очень темные и довольно нелепые — они казались крашеными и не вязались с ее строгим костюмом и прочными ботинками на низком каблуке.
Пожалуй, нам можно было не опасаться, что она вдруг выскочит замуж. Так, во всяком случае, показалось мне. Нет, она вовсе не была уродлива, но могучий подбородок и вальяжная властность манер обратили бы в паническое бегство любого мужчину.
Я взял руку, которую она мне протянула, и поразился силе ее пожатия. Несколько секунд мы смотрели друг на друга в дружеском состязании, кто кого, затем она как будто согласилась на ничью и отвернулась к Тристану. Он был совершенно не готов, и, едва его рука оказалась в тисках, по его лицу разлилась тревога. Свободу он обрел, только когда у него подогнулись колени.
Мисс Харботтл начала обход, а Зигфрид реял позади, довольно потирая руки, словно лавочник, удививший своего самого уважаемого покупателя. Она остановилась возле письменного стола, заваленного оплаченными и неотосланными счетами, анкетами министерства сельского хозяйства и брошюрами фармацевтических фирм, вперемешку с которыми лежали коробочки с пилюлями и баночки с мазью для вымени.