Из записных книжек. 1957–1989
Шрифт:
«Он… был рожден, чтобы стать олицетворением величия, и среди остальных людей всё в нём – рост, осанка, изящество, красота лица, сменившаяся с годами важностью выражения, вплоть до звучания голоса, тонкости, прирожденной приятности и величавости облика – до последнего дня выделяло его среди них, как выделяется матка среди пчёл, и, даже не будь он королем, он всё равно проявил бы тот же дар к празднествам, наслаждениям, покорению женских сердец и самым безрассудным любовным
«Всякая великая истина для того, чтобы войти в сознание человечества, должна неизбежно пройти три ступени. Первая ступень: «Это так нелепо, что не стоит и обсуждать». Вторая ступень: «Это безнравственно и противно религии». Третья ступень: «Да это давно уже всем известно».
Еще в XVIII веке среди ученых господствовало мнение, что в мозге сосредоточено ощущение и мышление, в сердце – храбрость, а в печени – страсть…
Он «любил свою газету, как сигару после обеда, за легкий туман, который она производила в его голове».
Одно из главных качеств его (Стивы Облонского) было совершенное равнодушие «к тому делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок».
«У людей всегда хватает мужества переносить чужие несчастья».
Надпись на древнеримских могильных плитах:
«Он умер от замешательства врачей».
«Китайские раскольники злорадствуют по поводу сроков построения основ коммунизма в СССР за 20 лет, намеченных в Программе КПСС. Видимо неведомы пекинским теоретикам всемирно известные слова В. И. Ленина, сказанные им в 1920 году: «То поколение, которому сейчас 15 лет, оно и увидит коммунистическое общество и само будет строить это общество».
«…чувство должно рождаться само собой при чтении литературного произведения… Ахи и охи ничего не прибавляют к эмоциональной силе книги. По моему мнению писатель прибегает к приемам, недостойным крупного художника, если
«Я воспринимаю Девятую симфонию как своеобразный «симфонический фельетон», в котором высмеивается самоуспокоенность, желание «почить на лаврах», самоупоение и напыщенность».
В «Литературной газете» (08.10.1966) опубликована статья Мих. Лифшица «Почему я не модернист».
«Кандалы становятся ненужными, когда узник падает духом».
«Когда рыжие люди занимают высокое положение в обществе, волосы их надо называть каштановыми».
«…разве вы не знаете, обо что разбивается любая предусмотрительность? О человеческую тупость».
Объявление о защите диссертации:
«Формирование хлебобулочных изделий мелкого формата типа розанчик».
М. Шагинян в «Дружбе народов» (№ 4,1971) пишет о бетховенском юбилее в Германии. На «чудесном концерте» заметила одного мужчину, с трудом подавляющего зевоту. Вывод: месса Бетховена не находит того отклика, которого заслуживает… В поезде две девушки удивились цели ее поездки – послушать Бетховена в Мюнхене: это довольно дорого. Реакция: ах, наши комсомольцы разделись бы догола, чтобы послушать любимого композитора…
«Литературная газета» (18.08.1971) в заметке «Ох, уж эта молодежь!» рассказала о лекции одного английского врача, в которой приводились примеры недостойного поведения молодежи. Аудитория рукоплескала. После рукоплесканий лектор привел источники: Сократ; Гесиод; египетский жрец (2000-й год до н. э.) и неизвестный автор, рукопись которого была найдена в глиняном горшке при раскопках на развалинах Вавилона (около 3000 лет до н. э.).
«Комсомольская правда», 11.11.1971 г. Статья В. Розова о Достоевском, в которой он по памяти цитирует слова Альберта Эйнштейна:
«Моральные качества выдающейся личности имеют, возможно, большее значение для данного поколения и всего хода истории, чем чисто интеллектуальные достижения».
«Новый мир», № 10, 1971 г. Статья В. Эфроимсона «Родословная альтруизма».
Две статьи П. Симонова, почти идентичные по содержанию: «Искрящие контакты» («Новый мир» № 9, 1971 г.) и «Достоевский и современная психология» («Наука и жизнь» № 11, 1971 г.). Потребности, а не разум определяют поведение людей. Мысль Сеченова о детерминированности человеческого поведения противоречит главному требованию человеческой этики – свободе выбора, без которой нет нравственности.