Из записок мага

Козырь

Внизу послышался стук в дверь, и Маято подумал, что это Тин пришла просить спасения от разбушевавшейся стихии. Не в силах допустить того, чтобы слуги впустили его заклятого врага в дом, он, неодетый, кинулся из своей спальни, вихрем

спустился с лестницы, пересек прохладный холл и вперед всех оказался у двери. Впрочем, слуги даже и не слышали этого тихого стука в дверь среди грохота и завываний бури.

Злобно осклабясь, представляя, как он откажет Саоса в крове, Маято распахнул дверь и сквозь стену дождя с трудом различил мужской силуэт, промолвивший с явным европейским акцентом:

– Простите, что потревожил вас среди ночи, но я так вымок, что не в состоянии обращать внимание на любезности. Позволите ли вы мне войти, черт побери, или оставите мокнуть?!

Маято, наконец, стряхнул с себя оцепенение неожиданности и, поклонившись, впустил путника.

Мужчина поставил на гранитный пол свой саквояж и снял шляпу, с которой стекала вода. Необычные глаза его пытливо уставились на хозяина, и в глубине их мелькнула понимающая улыбка.

Маято всегда помнил, как хозяин должен принимать гостей, не забыл он об этом и сейчас. Но прежде чем оказывать гостеприимство, нужно знать, достоин ли гость хорошего приема или он удовлетворится лежанкой на кухне.

Путник поклонился и промолвил:

–

Я подданный ее величества королевы Виктории, божьей милостью королевы Англии, Ирландии, и прочего, капитан Джон Корнуэл.

Маято преобразился, он запахнул халат и с дружелюбной улыбкой ответил:

– Маято Коо Та, владелец этих земель и ваш покорный слуга. Не желаете ли обсохнуть и выпить чего-нибудь согревающего, мой господин?

– Я, безусловно, не откажусь, – ответил Джон, снимая свой напрочь промокший плащ, ловко подхваченный подбежавшим, наконец, слугой.

И вот через час хозяин и его гость сидели в гостиной перед приветливым камельком. Маято разливал (в который раз!) бутылочку французского вина, а Джон, протянув руки над огнем, задумчиво глядел на пламя.

– Огонь всегда вселял в меня уважение к Богу, – промолвил Корнуэл и взял протянутый с почтением бокал.

– Тогда, – заметил Маято, – подобное же уважение в вас должна вселять и вода.

– Воду я не просто уважаю, я испытываю к ней искреннюю любовь. Если не любить ее, господин мой, Коо Та, то она возненавидит тебя, а это чревато многими неприятностями. Вы слышите, как стихия беснуется на улице? Разве мог человек, не любящий воду, пройти под таким дождем те две мили, что прошел я после того, как чертов лев слопал мою лошадь?

Конец ознакомительного фрагмента.