Из записок районного опера
Шрифт:
4. НАРКОМАНЫ СРЕДИ ОПЕРОВ
Интересный вопрос: употребляют ли наркотики опера?.. Отвечу категорически: нет!..
Что с водкой мы корешимся, хлобыщем винцо и пузатимся пивом — это да, такое сплошь и рядом, даже совсем конченных алкоголиков в угро — сколько угодно, а вот с наркотой — шалишь, не балуемся… Хотя и сталкиваемся с нею практически каждый день, и у каждого опера есть где-либо укромная нычка с запасами «дури» на случай оперативной надобности. Казалось бы — только и колись в такой обстановке!..
Но ведь в понимании типичного сотрудника уголовного розыска, насмотревшегося на всевозможные
С другой — бесправен, запуган, унижен жизнью и властями наркоманский гнилушный люд. Боится он державы и её представителей, потому и беспомощен перед ними. Наркомана можно совершенно безнаказанно обругать, оскорбить, ударить, отполировать по-чёрному, бросить (без особой нужды, а так — для одной лишь профилактики) на несколько часов в райотделовский «обезьянник», а если расстараться — то и в ИВС на несколько дней, или же на несколько месяцев — в СИЗО, а то и на несколько лет — в «зону»… И всё он воспримет как должное, и всему будет рад, и к тебе завсегда — с уважением (а иначе ведь и в зубы от тебя схлопочет!).
В любом случившемся на моей «земле» тяжком преступлении без очевидных фигурантов наркоманы — первые подозреваемые, их пачками свозят со всей территории в райотдел и допрашивают по усиленной программе. Пусть даже потом всех придётся отпустить за невиновностью, но сколько перед этим они намучаются!.. И это ведь — тоже лишь для профилактики, не про все их вины мы узнаём своевременно, некоторые и вовсе остаются навсегда вне поля нашего внимания, вот пусть профилактические побои «за это» станут как бы наказанием и «за то»…
А если найти подлинного преступника так и не удастся, а под рукой оказывается какая-либо наркушная харя с подходящими для данной цели данными, то спокойненько вешаешь делюгу на него, ибо на суде — не отмажется (нет у подавляющего большинства денег на приличного адвоката), и по жизни подленькой своей «зоны» он так и так давно уж заслужил, просто до сих пор ни на чем с поличным поймать его не удавалось… Среди осуждённых наркоманов невиновных — нет, уверен в этом на все сто. А просто некоторые осуждены не за те преступления, которые они в действительности совершили, а формально — за другое, ими не содеянное… Ну и что?..
Так что же, добровольно и в здравом уме сотрудник уголовного розыска окунётся в это болото?!. Он как никто другой знает, что быть наркоманом — невыгодно, унизительно и опасно. Нарики — изгои общества, «опущенные», самое дно, он же себя неслыханно опозорит, если и сам до такого докатится!.. Всё, что угодно, смогут понять и простить ему товарищи по службе, мы ж не тупаки, способны вникнуть в ситуацию… Запытал наш коллега на допросе подозреваемого до смерти?.. Плохо, даже преступно, но не для себя старался, а для своего вонючего государства, — просто перестарался чуток, перестаханничал, не повезло подозреваемому… Кстати — редкостному гаду по жизни, так что общество ещё и спасибо должно сказать за то, что избавили мир от подобной сволочи…
Взял с бандита опер
Ну и так далее, и тому подобное… Любому своему поступку или деянию напарника опер завсегда сможет найти какое-либо оправдание, кроме одного — наркушества. Пастух над стадом быдла не может сам стать быдлом — это однозначно, такое — не прощается, такие позорят не только себя самих, но и всю профессиональную касту, — ведь любой наркоман, видя рядом с собою опера — наркомана, вправе подумать про себя, что и он человек, — такой же, как и мы!..
Это не означает, разумеется, что некоторая часть оперов не пробовала раз — другой наркотики… Пробуют!.. При поступлении на службу, к примеру — из любопытства, чтобы знать, с чем придётся бороться, чему обязан противостоять… И, разумеется, делается это тайком от сослуживцев, никому и в голову не придёт сказать коллеге: «»Вчера шкваркнулся разок… Ничё, зараза, прилично забирает, но когда на той неделе «ширялся», то «приход» был ярче!» Нет, свои «пробы» скрывают как зеницу ока, и никогда их не повторяют, упаси Боже, — не хватает ещё увлечься и «заторчать» на игле, тогда выход один — пистолет к виску или петлю на шею!..
Нет среди розыскников наркоманов, а если быть абсолютно точным, то — почти нет. Так уж устроен мир — любое правило знает исключения. Кто-то пришёл на работу в уголовный розыск уже со сформировавшимся пристрастием к «дури», а другой, попробовав несколько раз в желании как следует всмотреться в приметы грозного противника, просто не сумел вовремя остановиться, как-то незаметно втянулся в увлекательный процесс «ширялова»… Потом-то спохватился, быть может, а — поздно, к у м а р и т уж без регулярной дозы, не оторваться от проклятой наркоты… Но случаи такие чрезвычайно редки, и лишь изредка выплескиваются на поверхность и становятся предметом всеобщего обозрения…
Лично я знавал только троих уличённых в наркушестве розыскников.
Один — молоденький лейтенантик, такой же «территориал», как и я, — кабинетик у него был в соседней комнате… Пахал как все, но потом стали замечать за ним поганые приметы: следы уколов на руках, речь заторможена, суженные зрачки — от применения димедрола, которым наркоманы обычно снимают приступы тошноты при «ширялове»… Понятно, был он не таким дураком, чтобы присесть на иглу плотно, — кололся раз в 1–2 недели, наверняка думал, что так будет длиться десятилетиями, за которые он ещё успеет вырасти до генерала (а это был бы номер — первый за всю историю нашей страны «ширяющийся» министр внутренних дел!)… Но сколько верёвочке ни виться… Начальство начало к нему присматриваться и принюхиваться, потом бац — «на ковёр», и — рядом косвенных доказательств припёрли к стенке. Отпираться до последнего у него характера не хватило…Пацан в принципе — нормальный, без подлянки в душе, вот только «дурью» увлёкся некстати… Дали ему возможность уйти по-хорошему, написав заявление «по собственному»…