Из жизни снобов (сборник)
Шрифт:
– Да, время летит… – прошептала она. Инстинктивно она выбрала самый темный уголок. – Я могла бы и сама догадаться, что ты приударил за другой!
– Нет! – в ужасе возразил он. – Она мне как бы кузина…
– Я всегда подозревала, что ты – ветреный. Но мне и в голову не приходило, что ты так быстро меня позабудешь!
Она потихоньку приближалась к нему, пока они не соприкоснулись. Ее взгляд, растворившийся в его глазах, сказал:
«Но что нам до этого? Ведь мы с тобой сейчас здесь одни…»
Охваченный непривычной паникой, он вскочил на ноги. Ну разве мог он поцеловать
Она уже обладала уравновешенностью взрослого человека и попыталась его успокоить:
– Бэзил, иди сюда и сядь!
– Я в порядке, – судорожно выдохнул он, словно только что оправился от обморока. – Я просто немного волнуюсь, вот и все.
И он снова издал глупый – даже для его ушей, в которых стучала кровь, – смешок.
– Я пробуду здесь три недели. Правда, здорово? – И она добавила с особой выразительной теплотой: – Ты помнишь тот день на веранде у Билла?
В ответ он смог только выдавить из себя:
– А я теперь днем работаю!
– Но вечерами ты свободен, Бэзил? До нас всего полчаса на машине…
– У меня нет машины.
– Но ты можешь взять машину родителей.
– У нас электромобиль.
Она терпеливо ждала. Он все еще представлялся ей в романтическом свете: красивый, непредсказуемый, немного печальный.
– Я видел твою сестру! – выпалил он. Такое начало могло бы позволить ему перекинуть мосток над пропастью внушенного ею извращенного и невыносимого почтения. – Она очень на тебя похожа!
– Правда?
– Просто потрясающе! – сказал он. – Потрясающе! Я хочу тебе рассказать…
– Да, рассказывай. – Она сложила руки на коленях, приготовившись слушать.
– Сегодня днем…
Музыка несколько раз умолкала и вновь начиналась. Затем, в перерыве, на веранде раздались решительные шаги. Бэзил взглянул туда, откуда они доносились, и увидел Розу и Гектора Крама.
– Мне пора домой, Бэзил, – пискнул Гектор, у которого ломался голос. – Возвращаю тебе Розу!
«Бери эту Розу, тащи ее на причал и спихни ее в озеро!» – пронеслось в голове у Бэзила. В реальности он вежливо встал.
– Я тебя потеряла, Бэзил! – оскорбленным тоном заявила Роза. – Почему ты не вернулся?
– А я как раз вот собрался. – Его голос чуть дрогнул, когда он повернулся к Минни: – Тебе помочь найти твоего партнера?
– Благодарю, не нужно, – ответила Минни. Она не сердилась, но была в некотором недоумении. Разве могла она знать, что столь покорно ушедший от нее молодой человек именно в этот самый момент был занят тем, что зарабатывал деньги на учебу в Йеле?
С самого начала дедушка Бэзила, который когда-то состоял в попечительском совете Университета штата, хотел, чтобы Бэзил и думать забыл о Йеле; теперь к его увещеваниям присоединилась и мать, живо представлявшая его в дешевой мансарде, голодным и оборванным. Та сумма, на которую он мог рассчитывать, была гораздо ниже необходимого минимума, и хотя он упрямо отказывался и думать о возможности поражения, ему все же пришлось согласиться – «на всякий случай» – записаться в абитуриенты Университета штата на следующий учебный год.
В административном корпусе он столкнулся с Эдди Пармили, который представил ему своего приятеля – низенького и восторженного японца.
– Ну-ну, – сказал Эдди. – Выходит, поступать в Йель ты все же передумал?
– И я передумал поступать в Йель! – неожиданно встрял мистер Утсономи. – О, да, я очень давно передумал поступать в Йель! – И он разразился восторженным смехом. – Никаких сомнений! Это точно!
– Мистер Утсономи приехал из Японии, – пояснил Эдди, подмигнув Бэзилу. – Он тоже абитуриент.
– Да, и еще я передумал поступать в Гарвард и в Принстон, – продолжил мистер Утсономи. – У меня на родине мне предоставили право выбирать. Я выбрал здесь!
– Правда? – ответил Бэзил с легким негодованием.
– Конечно, здесь ведь посильнее! Больше простых людей, больше силы – и аромат земли!
Бэзил с удивлением посмотрел на него.
– Вам это нравится? – недоверчиво спросил он.
Утсономи кивнул:
– Здесь я узнаю настоящих американцев! И американских девушек тоже. А в Йеле учатся только мальчики.
– Но здесь ведь нет университетского духа! – снисходительно объяснил Бэзил.
Утсономи бросил непонимающий взгляд на Эдди.
– Ура-ура! – разъяснил Эдди, помахав руками. – Ура-ура-ура! Ну, ты понял.
– И, кроме того, здешние девушки… – начал было Бэзил, но тут же умолк.
– Вы знакомы со здешними девушками? – заулыбался Утсономи.
– Нет, лично я с ними не знаком, – твердо заявил Бэзил. – Но точно знаю, что здесь совсем не такие девушки, которых можно встретить на балах в Йеле. Мне кажется, что здесь и балов-то не устраивают! Я не хочу сказать, что здешние девушки хуже, но они совсем не такие, как те, что бывают в Йеле. Здесь – обычные студентки.
– Я слышал, что ты теперь ухаживаешь за Розой Синклер? – спросил Эдди.
– О да, что ты! Еще как ухаживаю! – с иронией ответил Бэзил.
– В прошлом году по весне они часто звали меня к себе на ужины, но теперь, поскольку ты стал водить ее на танцы по всем клубам…
– Всего доброго! – торопливо произнес Бэзил. Он резко поклонился в ответ на почтительный поклон мистера Утсономи и удалился.
С момента приезда Минни проблема Розы стала приобретать все более и более угрожающие масштабы. В первое время он просто чувствовал по отношению к ней равнодушие и чуть стеснялся ее украшенных кружевами, чудных и старомодных платьев; но теперь, заметив, как безжалостно и упорно его эксплуатируют, он ее возненавидел. Когда она жаловалась на головную боль, в его воображении тут же возникала картина того, как эта боль перерастает в долгую и продолжительную болезнь, от которой она не оправляется вплоть до осени, когда он уедет в университет. Но получаемые им от двоюродного дедушки восемь долларов в неделю должны были оплатить его путь в Нью-Хейвен, и он знал, что, если ему не удастся удержаться на этой работе, мама откажется его отпустить.