Шрифт:
Любомир Фельдек
Из жизни зеркал
В то лето у меня не было срочной работы, и я решил посвятить свободное время наблюдениям. Кто наблюдает за жизнью бабочек, кто ещё за чем - а вот наблюдал ли кто-нибудь за жизнью зеркал? И я решил изучить жизнь зеркал.
Первое зеркало, за которым я стал наблюдать, было струящееся. Лежало оно на речной глади, и речка уносила его вниз по течению. В своих учёных
Был вечер, и над водным зеркалом склонялись девушки и звёзды.
– Как мы прекрасны со звёздами в распущенных косах!
– говорили девушки.
– Как мы прекрасны в распущенных косах девушек!
– говорили звёзды.
Заслышал эти слова старый водяной, что жил в реке, и позеленел от зависти. Он-то не видел ни девушек, ни звёзд, себя самого и то не видел. Да и как ему было увидеть, когда был он за зеркалом!
Спустился завистник водяной в долину, приволок и сбросил в реку здоровенный камень. Повыше камня уровень реки поднялся, а пониже - опустился. И вода заструилась по камню тонкими змейками, словно украшенные звёздами косы девушек, на которые водяному так хотелось взглянуть. Вот посиживает он под этим водопадом и ждёт, когда водное зеркало доплывёт до его камня, перевернётся и он наконец увидит и звёзды, и девушек, и самого себя.
Ждал водяной, ждал, да не дождался. Зеркало и правда перевернулось, но разглядеть в нём старый хрыч ничего не успел - оно распалось на тысячу никому не нужных осколков. А водяной и поныне сидит под тем водопадом, думает-гадает, как бы ему тысячу осколков заново склеить.
По берегу ходят люди, которые никогда не интересовались жизнью зеркал, ничего не замечают и думают, будто под водопадом мерцает и дробится пена. Другое зеркало, за которым я наблюдал, было зеркало стоячее. Стояло оно в одной квартире, в спальне, как стоят тысячи зеркал в тысяче других квартир. В своих учёных записках я назвал его зеркалом обыкновенным.
Зеркало обыкновенное мало чем отличалось от зеркала водного. Едва я начал за ним наблюдать - дзинь!
– зеркало задела девочка, которая жила в той квартире с мамой и папой, и оно рассыпалось на тысячу никому не нужных осколков. Осколки разлетелись по ковру, а от зеркала осталась одна пустая рама.
Тут в спальню вошла девочкина мама. Она собиралась примерить перед зеркалом шляпу. Услыхала
– Кажется, эта шляпа мне к лицу.
Вдруг из корзинки высыпались незабудки, которые девочка только что сорвала у реки, высыпались и упали прямо на ковёр.
– Ах!
– воскликнула поражённая мама.
– - Что это сыплется из моей шляпы? И взглянула себе под ноги.
"Я пропала!" - подумала девочка в раме, она-то знала, что на ковре перед зеркалом лежат осколки!
А мама нагнулась, взяла в руки один осколок, посмотрела в него и воскликнула:
– Да тут незабудки! Наверное, их нарвала и приколола к моей шляпе доченька!
Девочка в раме глубоко-глубоко вздохнула и подумала:
"Какое счастье, что глаза у моей мамы голубые, как незабудки!"
Из наблюдений над жизнью двух зеркал я сделал вывод: живётся зеркалам невесело. Рано или поздно любое зеркало - и обыкновенное и водное разбивается на тысячу никому не нужных осколков. Сделал я этот вывод, и стало мне отчего-то грустно. За третьим зеркалом наблюдать уже не хотелось. Сидел я этак невесёлый, смотрел на чистый лист бумаги и размышлял о печальной жизни зеркал. И вдруг - что это?
– на листе бумаги отразились мои мысли! Мысль за мыслью - и страничка набралась. Страничка за страничкой - и сказка готова! А в сказке ожили и первое разбитое зеркало, и второе, точно никто никогда их не разбивал.
Тут я снова развеселился. И, весёлый, говорю себе: "Отчего ты думаешь, будто зеркалам плохо живётся? Очень даже хорошо! И самая приятная жизнь у третьего зеркала, у того, что лежит перед тобой на столе. Это зеркало отражения мыслей. Зеркало, в котором отражаются даже разбитые зеркала". А так как это зеркало - простой чистый лист бумаги, на котором можно писать, я назвал его в своих учёных записках зеркалом писательским. Если бы оно ещё и в огне не горело!