Изабелла Баварская. Приключения Лидерика. Пипин Короткий. Карл Великий. Пьер де Жиак
Шрифт:
— Да в чем же я его нарушил, господин де Ричмонт? — поднимаясь и бледнея от гнева, молвил король Карл VII.
— Вы, ваше величество, не прислали обещанные сто тысяч экю.
— То, что вы говорите, кузен, весьма странно, — садясь на прежнее место, заметил Карл, бросив взгляд на Пьера де Жиака. — В Мен-сюр-Иевре три сословия королевства приняли решение собрать эти деньги, но епископ по имени Гуго Комбрель высказал опасение, что это — лишь новый грабеж и что деньги попадут в руки моих фаворитов, вместо того чтобы послужить чести Франции. Эта сто тысяч экю были собраны с французских городов и, уж конечно, не задержались в нашей казне, где в настоящее время имеется всего-навсего четыре экю; а доказательство тому — мы были вынуждены просить кредита в сорок ливров у капеллана, крестившего дофина Людовика.
— Да где же, в таком случае, эти сто тысяч? — в изумлении вскричал Артур.
— Спросите мессира де Жиака, кузен, — робко отвечал король, — он должен это знать, потому что именно ему, как мне представляется, были переданы эти деньги.
— Мне кажется, — поигрывая золотой цепью и не дожидаясь вопросов Ричмонта, небрежно заговорил де Жиак, — что частью деньги эти пошли на уплату шести великолепных белых кречетов, которых привезли нам венгерские купцы, а также на то, чтобы обновить охотничьи экипажи, находившиеся в состоянии, не достойном великого короля; что же до остальных денег…
— …то они… — затрясшись от бешенства, подхватил Артур, — …то на них подновили дом госпожи Катрин де л’Иль-Бушар, не достойный вдовы графа Тюренского и любовницы господина де Жиака.
— Возможно, это и так, — отвечал де Жиак с вызовом и, вместе с тем, несколько смущенно.
Артур преклонил перед королем колени, положил к его ногам обломок меча, который он до тех пор сжимал в руках, и, с достоинством поднявшись, хотел было выйти.
— Погодите, кузен! — остановил его Карл. — Мы не принимаем вашего слова.
— Государь, берегитесь! — вскричал Артур. — Вы знаете, каковы прерогативы коннетабля королевства.
— Да, кузен, нам известно, что они почти равны королевским прерогативам.
— Вы знаете, что среди моих прав — право казнить и миловать и что сенешали, бальи, прево, мэры, эшевены[33 - Эшевен (от фр. echevin) — помощник бургомистра.], охрана, а также губернаторы и управляющие городов, замков, и крепостей, равно как и мостов, городских застав, и проездов, как и почти все находящиеся в вашей власти судейские, должны повиноваться нам так, как если бы это были вы.
— Знаю.
— И вы, ваше величество, подтверждаете права, даруемые мне вашей грамотой от седьмого марта тысяча четыреста двадцать четвертого года?
Король подобрал с полу меч и подал его Ричмонту со словами:
— Вложите этот меч в ножны, кузен; мы прикажем заменить лезвие — выбрать какое-нибудь другое, понадежнее.
Ричмонт поклонился:
— Не угодно ли будет теперь вашему величеству передать мне ключи от города?
— Зачем, кузен?
— Я хочу помолиться Пресвятой Деве Деольской завтра на рассвете, — отвечал Артур.
— Можете их взять, — кивнул король.
— Мне больше нечего сказать вашему величеству; позвольте мне удалиться!
— Ступайте, кузен, и да храни вас Господь!
Коннетабль низко поклонился королю и вышел; Фидо проводил его до самой двери, дружелюбно помахивая хвостом.
На следующий день на рассвете, в то время, как его сиятельство Артур де Ричмонт находился в церкви Пресвятой Девы Деольской, а священник поднимался на алтарь, паж пришел ему доложить, что рыцарь де Жиак арестован и что все ожидают дальнейших приказаний графа.
— Пусть Ален Жирон и Робер де Монтобан с сотней копейщиков сопроводят его в тюрьму в Дюн-ле-Руа; когда он будет на месте, мой Бальи знает, что с ним делать. Ступайте! А вы, Жан де ла Буассьер, — прибавил коннетабль, поворотившись к другому пажу, — отправляйтесь в Бурж и предупредите палача, чтобы он выезжал в дилижансе в Дюн-ле-Руа, где его ожидает работа, за которую ему уже хорошо заплачено.
Отдав приказания, благочестивый Ричмонт опустился на колени и так отстоял всю мессу.
IV
Теперь нашим читателям будет понятно, почему Артур де Ричмонт попросил у короля ключи от города: он опасался, как бы рыцарь де Жиак ночью не сбежал. Однако председателе;- Королевского совета слишком полагался на оказываемые ему Карлом милости, чтобы испытывать страх и, стало бы — искать способа, как избежать ожидавшей его участи. Когда люди коннетабля проникли к нему в дом, взломав дверь топорами, тот безмятежно спал. Солдаты заставили его встать, не дав ему времени надеть ничего, кроме длинного бархатного платья, подтащили его ко входной двери и посадили на небольшую лошадку, нарочно приведенную для него. Прибыл паж с новыми приказаниями коннетабля. Все тронулись в Дюн-ле-Руа. Три часа спустя де Жиак был брошен в городскую тюрьму, и в тот же вечер Бальи зачитал ему смертный приговор.
Де Жиак выслушал его, сидя в углу, с босыми ногами, на каменном полу, упершись локтями в колени и уронив голову на руки. Когда чтение было окончено, Бальи спросил, каково его последнее желание.
— Священника! — глухо отвечал де Жиак.
Это было единственное, что он произнес со времени своего ареста, упрямо отказываясь отвечать на допросах. Бальи вышел.
Священнослужитель застал де Жиака в той же позе и, увидев, что по лбу арестованного струится пот, он стал призывать его к тому, чтобы тот встретил смерть со всем мужеством.
— Не смерть меня страшит, — молвил де Жиак, — с ней я слишком часто сталкивался лицом к лицу, чтобы она могла меня испугать. Я с ней знаком: это моя старая подруга и, ежели бы она пришла одна, я бы ее благословил.
— Смерть приходит вместе с Божьим милосердием, сын мой, — заметил священник.
— Или с отмщением, отец мой, — отвечал де Жиак.
— Доверьтесь тому, кто смерило смерть попрал, — продолжал монах, снимая с груди распятие и подавая его рыцарю.
Тот протянул было правую руку, чтобы взять его, но, едва дотронувшись до креста, он закричал так, словно коснулся раскаленного железа. Распятие упало наземь.