Изабелловая масть

Данина Дарья

Вопреки всему, именно я должна слушать. И слышать. И быть послушной.

Как только он почувствовал мою слабость, его пальцы ослабили хватку. Совсем чуть-чуть. Кислород малыми дозами стал поступать в лёгкие. Балансируя на носочках, я продолжала держаться за крепкие запястья.

Свободной рукой Архип дёрнул за ворот рубашки, которая была на мне. Вздрогнув, я услышала треск ткани. Маленькие пуговицы застучали по паркету, убегая в разные стороны. Я всхлипнула и, зажмурившись, позволила ему сорвать с меня рубашку. По моим плечам поползли мурашки, стекая

словно ледяная вода вниз по моим рукам.

Следом за рубашкой он снял с меня лифчик, и я молниеносно подхватила грудь руками. Я даже не могла стыдливо опустить голову, потому что его рука всё ещё держала меня за шею.

Эта пытка, казалось, продолжалась целую вечность. Я чувствовала на себе тяжёлый взгляд Архипа. Слышала его потяжелевшее дыхание. Горячие пальцы клеймили кожу, бросая в дрожь от каждого касания.

Дёрнув за резинку штанов на талии, он сорвал с моих губ жалобный стон. Ему пришлось отпустить мою шею, чтобы опуститься на корточки и стянуть с моих ног последнюю защиту от чужого жадного взгляда.

— Ноги, — процедил Архип, и я послушно перешагнула через свою одежду.

Тихо поскуливая, я интуитивно сжалась, в бесплодной попытке скрыться от собственного позора и унижения.

— А зрелище подогревает аппетит! Верно? — голос у меня за спиной казался далёким. Отдаваясь эхом в моей голове, он будто шарик для пинг-понга отскакивал от стенок и доставлял боль на физическом уровне. — Поворачивайся!

Я почувствовала на своём плече холодные пальцы. Они больно впились в кожу и, резко дёрнув, вынудили меня вскрикнуть, и повернуться лицом ко всем, кто ещё присутствовал в этой гостиной.

Один из мужчин тихо присвистнул, и это заставило меня открыть глаза. Жадные плотоядные взгляды впивались в меня.

— Роскошная девка, — выдохнул Пётр мне в лицо, и неторопливо большим пальцем провёл кривую линию по моей щеке. Вниз, задевая губы и растягивая их. — Тебя тут потрепали немного… но ты привыкнешь…

После этих слов он широко улыбнулся. Обнажил идеальные белоснежные и довольно-таки крупные зубы, и отступил от меня на несколько шагов. Рухнул в кресло, которое занимал ранее и, закинув ногу на ногу, схватил со стола стакан.

— Руки убери, — спокойно скомандовал и пригубил своё пойло.

Я не могла. Поджав губы, я мотнула головой и перевела взгляд на Семёна. Ублюдок… скалившись, он перебирал в руке чётки, судя по стуку, сделанные из натурального камня. Смотрел на меня, вальяжно покачивая носом ботинка.

Пётр перевёл взгляд на Архипа и коротко кивнул. Даже я поняла, что это была очередная команда.

Из-за моей спины показались его руки. Обхватив мои запястья, он грубо дёрнул за них, открывая обнаженную грудь. Сцепив руки на моей пояснице, что-то тихо проговорил, но я ничего не разобрала. Снова перевела взгляд на Семёна. Его глаза горели злым огнём. Сморщившись от боли, я продолжала смотреть на изверга, который никогда не щадил сил, избивая меня. Он видел ненависть и презрение в моём взгляде… и лишь усмехнулся.

Мужчины снова заговорили на языке, которого я не понимала.

Я лишь изредка выхватывала слова, схожие по произношению с родным мне языком… однако это не помогло мне разобрать сути.

Неожиданно один из гостей поднялся с насиженного места. Моё сердце тут же подпрыгнуло в груди. Забилось с такой силой, будто внутри меня завели мощный двигатель.

Высокий и худощавый мужчина с чёрными как смоль волосами, зачесанными назад, приблизился ко мне. Некоторое время он смотрел на мой рот. Туда, где были незажившие раны от побоев. А затем, словно очнувшись от своих мыслей, хмыкнул, и коснулся шершавой ладонью моего бедра. Открыв рот, я сделала резкий вдох и задержала дыхание. А он не останавливался. Вёл ладонью вверх, пока не наткнулся на мою грудь. Взглянув мне в глаза, с силой смял одну грудь тёплой ладонью, и я вскрикнула от боли.

— Хороша, — протянул незнакомец, удерживая мой взгляд. Похоть в карих глазах жгла кожу. — Сиськи свои…

На его тонких губах играла кривая ухмылка. Зоркий и цепкий взгляд парализовал. А боль… понемногу утихала, хоть его хватка и не слабела. Пётр был прав: я привыкну, должно быть. Сволочь передо мной мечтательно подкатил глаза и, наконец, освободив мою грудь, не спеша спустил руку к животу. Потом ещё ниже.

Мои ноги наливались свинцом. Рваное дыхание срывалось с губ. Дрожа, я снова закрыла глаза и всхлипнула, готовая разрыдаться в голос.

— Трахал бы сам, — тихо. Так, чтобы слышала только я. А потом повернулся к остальным и громко пробасил: — У меня аж яйца скрутило!

Он залился смехом, а остальные тут же подхватили веселье. Их смех гулом стоял в голове. Ноги едва держали.

Если бы не Архип, всё ещё стискивающий мои руки… он был единственным, кто не смеялся. Но благодарности я не испытывала. Скорее всего, не смеялся он не потому что ему было меня жаль… нет. Уверена, ему просто всё это было безразлично. Какие-либо эмоции ему чужды.

— Вскрывай! — отчеканил Пётр, небрежно взмахивая рукой. Они перешли на русский. Скорее всего, это было сделано намерено. — Занимайте очередь, пока она не потасканная! А то потом будет поздно!

— Я бы не стал выстраиваться в очередь, — обронил двусмысленно ещё один: небольшого роста со свисающим круглым животом, большими залысинами и птичьими глазками. Этой фразой он едва не убил меня… Так же отставил стакан в сторону и встал с кожаного дивана, — Можем вместе распаковать… лично я не люблю ждать.

Мой подбородок задрожал. Чем дольше я это слушала, тем хуже мне становилось.

— Ублюдки, — сорвалось с языка, когда напротив меня стояли уже двое.

— Ц, — один из них весело усмехнулся и укоризненно покачал головой, — не надо так… такие слова из уст леди… нехорошо…

Его рука взметнулась вверх, заставляя меня вздрогнуть. Дернувшись, я отвернулась.

А спустя пару секунд почувствовала ещё одно грязное отвратительное прикосновение. Костяшки пальцев второго подошедшего медленно обвели мою грудь. Спустились, очерчивая пупок. И направились ниже.