Избранная пламенем
Шрифт:
— Хочу! — выпалила я ему в лицо.
— Что ж, гляди, — он расстегнул пуговицы своего одеяния, и взяв мою руку приложил к груди.
Ахнув от неожиданности, хотела убрать её, но он крепко держал. Внезапно, я провалилась в вихрь, ощутив нестерпимую тоску и муку. Она была не моя, но окружала пространство вокруг.
— Это ты хотела увидеть? Думаешь, что я умею выключать наваждение? Я готов отдать тебе всё, но должен сохранять равновесие. Как же ты не понимаешь?
— Тогда зачем ты это показываешь мне? Так ещё хуже. Уж лучше бы всё закончилось в саду, но ты решил всё усугубить, — попытавшись убрать руку из его крепкой хватки. — Лучше
— Глупая, я никуда не уйду. Теперь никогда. Ведь стоит мне отвернуться, и на тебя начинается охота. Тебе придется терпеть меня, ведь мой долг, защищать тебя, — практически в губы, промолвил он. Его глаза выглядели как затмение. Манящие, гипнотические и такие… неземные.
— И всё же, я решила, что лучше будет, если меня будет охранять Январь, — зачем-то сказала я, и он вспыхнул. В глазах произошел ядерный взрыв.
— Когда это ты так решила, м-м-м? — сдвинув брови, крепче сжимая меня в своих руках, что мне уже дышать нечем, вопрошал он.
— Отпусти, — выдохнула я, не в силах больше так близко находиться с ним.
— Не-е-ет, — хрипло прозвучал его голос в мои губы.
Тёплый шоколад неги, разлился по венам. Он целовал меня, не выпуская из своих рук. Голова кружилась от эмоций, что смешивались во взрывной коктейль. Казалось, опора под ногами исчезла, и я лечу.
Как просто, одним поцелуем вернуть крылья.
Он любит меня. В этом нет сомнений. Внутри щекотно от радости, что чешется душа. И мне так хорошо, и одновременно страшно, что потеряю это всё, что только обрела. Крепче прижимаясь уже сама к Октябрю, вдыхала его аромат, что успокаивал и будоражил одновременно. А он гладил меня по волосам, шепча, что теперь всё будет иначе. Но страх сомнения, как снайпер, сидел в засаде, пристально глядя в прицел. Почему же всё так сложно?
Глава 40
Неделя в Игмеральде, показалась мне нестерпимо длинной. Раскачиваясь на цветочных качелях в саду, я высматривала Октября, который целыми днями вместе с братьями выстраивал новый энергетический купол над городом.
После того вечера, он стал сам не свой. Его бросало из крайности в крайность, что очень меня обижало и даже раздражало. Он вёл себя не как любимый, а как мой опекун. То и дело был занят безопасностью, предпочитая любви самооборону и строительство защитного барьера вокруг города.
В моменты моего раздражения, он будто чувствовал, что я ощущаю себя одиноко в этом мире, и приходил ко мне. Он дарил мне такое необходимое тепло, ту любовь, что я так ждала от него, но… мне этого мало. Мне мало этих урывков, кусочков и фрагментов, которые выдаются буквально в перерывах от работы, которой они заняты целыми днями.
Я знаю, что всё не так, как я себе рисую, и может, ещё не всего понимаю. Месяцы, в отличие от меня, живут тысячи лет. А я? Каких-то почти двадцать лет на свете. Вообще, на самом деле мне просто скучно. Меня окружили гиперопекой, и не дают никакой работы, а только заставляют отдыхать. Но никто не спрашивает, чего я действительно хочу. А я хочу… фух, как же я хочу просто тёплых объятий Октября, добрых шуток братьев-месяцев. Но, они поглощены работой, а я пинаю камешки в саду от скуки. Все вокруг заняты работой, одна я скитаюсь без дела, ведь мне поручено отдыхать и накапливать силы. А мне надоело это. Уж лучше бы мы скорее отправились в путь, потому что так дальше продолжаться не может. Со мной обращаются как с маленьким ребенком, не смотря на то, что я светоч, который по пророчеству
Вдруг, что-то зашуршало в кустах сбоку и я, остановившись, пригляделась. Куст как-то странно дёргался, что мне стало не по себе. Осторожно подняв с земли камешек, сжала его в ладони, пристально всматриваясь вглубь куста.
— Эй, что за шутки? — тихо спросила я, как вдруг, оттуда выпрыгнуло какое-то мелкое, пушистое непонятное существо. Оно сигануло мне прямо на голову, и оттолкнувшись, куда-то испарилось.
Но, куст дёргаться не перестал. Оглянувшись по сторонам, решила посмотреть поближе, что там происходит, внезапно услышала предупредительное рычание. Так обычно рычат собаки, когда близко подходишь к чужому двору.
Это мне совсем не понравилось, и я решила осторожно отступить назад. Мало ли, что там за зверь сидит. Но, вдруг кто-то из кустов как рявкнет, да так неожиданно, что я с перепугу метнула камушек в кусты, которые зашевелились ещё сильнее. И нет, чтобы бежать во дворец или позвать кого-то на помощь, я стояла как вкопанная, наблюдая за тем, как этот куст начинает вылазить из земли горой. А из него сыпятся белые пушистые комки и пищат. Знакомо так пищат.
Да это же морфоксы!
А куст всё выше и выше, и буквально вытряхивает их из себя, как собака воду из шерсти. Потом корни этого куста, как руки, берут и помогают вытряхивать оставшихся проказников, грубо говоря, из головы куста. Я не знаю, что это за существо, но оказалось, что у куста есть глаза, нос картошкой и рот, из которого, судя по эмоции звука, сыпались проклятья и недовольство на неведомом языке.
— Вы что там делаете? Как вы тут вообще оказались? — осторожно собирая до кучи морфоксов, вопрошала я, поглядывая на куст, что глядел на меня, уперев руки в… типа бока.
— Се-лина! Се-лина! — пищали они, разбегаясь и собираясь обратно, радостно вопили морфоксы.
— Балхр! Мраднарх! — негодовал куст, глядя на меня и морфоксов, которым, кажется, было всё равно на возмущения.
— Простите, пожалуйста. Простите, что нарушили ваш покой, — виновато поклонилась я, пытаясь собрать морфоксов и унести их отсюда. Они такие маленькие. Меньше, чем я видела их при первой встрече.
— Пнахт! — куст махнул на нас рукой-корягой, и с хрустом врос обратно в землю.
— Вот это да. Вот тебе и куст, — окинув взглядом близлежащие кусты, меня передёрнуло от мысли, что тут все такие. Ходишь себе, думаешь, что растения безобидные, а они, оказывается, могут вылезти, и навалять при необходимости.
— Се-лина! Ня-ня-ня! Се-мы! Се-лина! — скача вокруг меня, визжали морфоксы, а потом вдруг куда-то понеслись. — Идём! Се-лина! Идём!
— Куда идти? Куда вы? Стойте!
Но, было бесполезно. Эти малявки ничего не хотели слышать, и мне пришлось следовать за ними. Такие мелкие, а скачут быстро. Я не поспеваю за ними. Подхватив юбку, бежала по траве, стараясь не упустить их из виду.
Мы неслись к конюшням, где отдыхали леберы. Что им там понадобилось? Может, что случилось с крылатыми друзьями?
Морфоксы остановились возле входа в конюшни, и звонко пищали.
— Сисиус! Силиус!
— Чего? Что вы говорите, я не понимаю?
— Лебел! Силилус!
У меня сердце упало от мысли, что с ним что-то не так. Ворвавшись внутрь, обнаружила, что всё в порядке. Леберы спокойно отдыхают. Никаких причин для паники нет. Обернувшись к морфоксам, пристально на них посмотрела.