Шрифт:
Глава 1. Попали
Летнее солнце не унималось даже в восемь вечера. Оно едва лишь двигалось к закату, а все еще продолжало жарить невыносимые тридцать градусов. Что было днем – страшно вспоминать.
– Дашка, вот что тебе в этой работе? Ты убитая, словно с плантации, а денег даже на кондиционер не хватает. – недовольно ворчала светловолосая девушка, роясь в морозилке. – Где у тебя мороженое?
– Глянь в нижней полке. – крикнула ей хозяйка квартиры из другой комнаты.
С довольным возгласом блондинка вытащила
– Фух, как же я устала. – простонала Даша, с легкой завистью глядя на девушку напротив.
Ее звали Дарина Вершанская и она всегда выглядела великолепно. Уложенные в мягкие волны – ты их что, на клею держишь что ли? – волосы, цвета «золотой блонд», или как они там правильно называются, светло-голубые глаза, ровная кожа, на которой ни пятен, ни прыщиков, ни даже веснушек. Дарина словно сошла с мультика про принцесс.
Даша вновь тихонько вздохнула и кинула взгляд в зеркальце, грустно стоящее на подоконнике. Черные волосы в невнятном мокром пучке, мешки под глазами, одну сторону лица опять высыпало – не стоило есть чипсы на прошлых выходных, складочки, почти скрытые растянутой домашней майкой…
Земля и небо. Как они вообще умудрились подружиться такие разные?
– Будешь? – Дарина опомнилась, протягивая коробочку с мороженным подруге, но та лишь покачала головой:
– Не сегодня, спасибо, Дарь.
– Не называй меня так! – коротко рявкнула та, впрочем без особой злости.
– Да, прости. – протянула Даша.
Дарина почему-то очень не любила, когда кто-то сокращал ее имя в любой вариации.
– Так что с работой? – облизав ложку, блондинка вернулась к прерванному разговору.
– Мне нравится. – просто пожала плечами Даша. – Я люблю свою работу.
– Работу она любит. Еще скажи, что тебе в кайф с этими слюнявыми младенцами возиться! Орут и какают, какают и орут! Брр! – передернула плечами подруга.
Даша задумчиво поправила пучок на голове. Она их конечно не расчешет потом, но пусть лучше так, чем неприятно мокрая спина. О фене в такой духоте и думать не хотелось.
– Согласна, есть свои сложности. – вымолвила вслух. – Но сама знаешь, деньги нужны. А этот садик хороший. Единственный минус – детки всячески стремятся оставить меня без одежды.
Брюнетка взглянула на юбку, с которой невозмутимо капало, ибо сушка в стиралке навернулась окончательно. Приходилось по-старинке – на веревочке.
Разговоры на кухне стали уже своеобразной традицией двух подруг вот уже лет пять как.
Даша тогда уже перешла на последний курс института. Бежала на сессию, отчаянно боясь опоздать, и вдруг заметила на обочине дороги кошелек. Как она вообще увидела его в кипе осенних листьев со своим минус два – загадка. Нет, она, конечно, носила линзы, но ведь это не панацея.
Кошелек был розовенький, почти кукольный, очевидно-девчачий.
Кому из них тогда повезло больше, сложно сказать. Дарина отчаянно не хотела бегать по инстанциям, восстанавливая водительское, а Даша получила в подруги человека совершенного иного круга. Из тех, кого называют «золотой молодежью».
Сессию Даша, кстати, сдала.
– Ну глянь на себя! – продолжала поучать Дарина. – Во что ты превратилась? Волосы тусклые, глаза красные, ногти – о ужас! – ты что, ножницами их подстригаешь?
Брюнетка недоуменно взглянула на короткие ноготки. Ну да. Ножницами. Но после обязательно ровненько и гладенько подпиливает, да лаком безвредным и прозрачным покрывает. Иначе вдруг кто из чокнутых родителей прикопается. Одну такую воспитательницу уже уволили за маникюр – «вдруг ребенка поцарапает?».
– Нормальные ногти. – пожала она плечами. – Длинные из-за работы нельзя, а так еще и не мешают. Зачем тратиться на салон, когда дома быстрее и дешевле?
Дарина, будучи бьюти-блоггером, лишь удрученно простонала. Ну вот как ей объяснить, а?
За окном шумели машины. Даша вздохнула, пригубив чай. Рассеянно перевела взгляд на стену. Своей старенькой квартирки она перестала стесняться уже давно. Дарина иногда ворчала, что, мол, надо сделать ремонт, да мебель обновить, но делала это так, больше из природной вредности.
Однако же Дарье было дорого скромное наследство, доставшееся от папы, оно хранило воспоминания.
Когда-то Александр Петрович Ильиненко переехал в город Краснодар с дочерью-подростком, сбегая от груза воспоминаний о погибшей жене. Отец, неожиданно получив статусы вдовца и одиночки, справлялся как мог. Вытаскивал из депрессии себя, из комплексов – дочь. Из горя – их обоих. И Даша была благодарна ему за это. Пусть неловко, несуразно, но папа справился. Не спился, вырастил. И верил. Александр Петрович всегда верил в единственную дочь, зачастую больше, чем она сама.
И Дарья Александровна Ильиненко выросла. Научилась одеваться, краситься, не стесняться своего «деревенского» происхождения. Жизнь не была легкой, но и не сказать чтобы откровенно плохой.
Отец умер, когда она только-только устроилась на работу после института. В этот раз ее вытаскивала Дарина.
Это было четыре года назад.
Было сложно, плохо, просто отвратительно, но Даша справилась. Выжила. Выплыла. Поднялась в садике до должности старшего воспитателя, а дальше строить карьеру не захотела. Учреждение было наполовину частным, платили не так чтобы много, но больше, чем в государственных. А деток Даша любила. Вот родителей – не очень, но это зло необходимое. Иногда неадекватное. Впрочем, возможно просто некоторые мамочки ревновали ее к своим мужьям, хотя, честно – нашли кого.