Избранница Тьмы. Книга 3

Райн Лэйя

Я пошевелилась осторожно, медленно поднялась на ноги, делая шаг назад в попытке бегства. Насчитала семерых нойранов, и все они смотрели в мою сторону, не выпуская, тревожно метались. Я пятилась, а в следующий миг сорвалась с места и побежала. Нойран всколыхнулся и рванулся за мной. Я остановилась, резко разворачиваясь, выставляя руку вперёд.

– Нет, не подходи! – страх скребнул по спине, поднимая волоски на затылке.

Результат изумил меня до глубины души, тварь остановилась, фыркнув недовольно, мотнув массивной мордой. И тут пронзило понимание – они слушаются меня. Каким-то немыслимым образом чудовища слышат меня?! Вибрация вновь колыхнула землю. Я подняла взгляд, и поток силы, знакомой и такой узнаваемой, такой горячей, мощной коснулся меня – Маар, я его почувствовала внутренне. Не знаю, как это возможно объяснить, но связь

была такой явной, такой осязаемой, что спокойствие разлилось по всему телу от ощущения его близости. Нойраны тоже почувствовали вторжение, тут же оживились, ощетинившись, зарычав, напрягаясь, готовы были броситься на того, кто вот-вот появится из Излома. Моё сердце встрепенулось, ударилось о грудь с такой силой, что даже заломило в рёбрах. Твари бросятся на него. Страх сковал льдом и обездвижил. Я рванулась вперёд.

– Нет, стойте! Нет!

Глава 6

Маар погрузился во тьму, устремляясь через Излом. Дикая паника охватывала его. Он словно зверь, попавшийся в капкан: стоило только представить, что с ассару что-то случилось, что её разорвут нойраны, шипами пронизывала боль. Ещё никогда он не ощущал девчонку так мучительно остро. К Истане никто не должен прикасаться кроме него, её жизнь принадлежит ему. Он решает, будет она дышать или нет. Страх ослеплял вместе с яростью, исгар ревел внутри и свирепствовал. Маар вышел из Излома, сжимая в руках меч, готовый сносить всё на своём пути, и когда увидел нойранов, кружащих возле ассару, бросился вперёд с рёвом. Нойраны всколыхнулись, скаля зубы, прижимая морды к земле, готовые броситься в атаку, но вскрик Истаны остановил их.

– Нет! Нет, не подходи. Не зли их!

Маар остановился, но не потому, что об этом попросила Истана, а потому, что порождения, окружив его, не нападали, а лишь прожигали своими ядовитыми глазами, издавая утробное рычание, нетерпеливый клёкот, наблюдали за исгаром, Истана приблизилась сама, обводя взглядом нойранов, и те расступались, позволяя ей пройти к Маару.

– Какого чёрта, ассару?

Маар опустил меч, но ни одну нежить не отпускал из своего внимания, в два шага настиг Истану и сжал её в объятиях, впиваясь в её губы, холодные и бесцветные совсем, но нежные, податливые и слабые. Он так соскучился по ним, великий бог, как он соскучился! Маар целовал её так ненасытно, с жадностью захватывая рот, будто не касался её целую вечность, неистово, горячо. Она цела. С ней всё хорошо. Истана с ним. И она отвечала на поцелуй сама, без принуждения, без приказа, отвечала, болезненно морщась, его требовательным губам, языку, настойчиво заполняющему её рот. Утолив первую жажду, Маар отстранился, окинув Истану взглядом: ветер подхватывал её белые локоны с плеч, трепал, крупные хлопья снега запутывались в них, на щеке краснела царапина. Маар стиснул зубы, злясь на то, что её кожа повредилась. Эти выблядки хотели её там, Маар почти скорчился от укола ревности и гнева. Никто не смел к ней прикасаться, никто. Кроме него. В глазах ассару, как ни странно, не было ничего, что бы могло напомнить Маару, как она его ненавидит, презирает. Она лишь внимательно оглядывала его.

– Ты в крови… – прошептала. – Я думала, ты не придёшь.

– Ты так отчаянно звала меня, что на твой зов откликнулись все нойраны Бездны.

– Звала? – удивление окрасило её холодные глаза искрами, невыносимо завораживающими.

– Я могу уйти, – с долей издёвки добавил Маар, глянув на порождения, что держались поодаль, развалившись на снегу, как сытые львы.

Потом Ремарт вернул взгляд на Истану, обхватил её затылок, вороша волосы. Он и шага не сделает, и не отпустит её никуда. И вне зависимости от её слов его отношение к ней останется неизменным: он болен острой одержимостью Истаной и необходимостью чувствовать её рядом с собой, потребностью в ней, как в воздухе. Маар зависим. Он не свободен, да, он зависим от воздуха, зависим от Истаны.

– Останься, – тихо попросила она, щуря от ветра слезящиеся глаза.

Маар усмехнулся – Истана, к удивлению, поверила в то, что он может отпустить её так просто? Или…

– Это перемирие, ассару? Или я ослышался? – спросил он с недоверием, чувствуя, как что-то внутри рушится.

Он ткнулся лбом в её лоб.

– …скажи ещё раз, – прошептал глухо, уже без доли насмешки.

Истана опустила взгляд, скосив его в сторону, медлила, раздумывая. Он бы мог вытряхнуть из неё ответ, вытряхнуть то, что он желает слышать, но почему-то Маара впервые это не устроило. В груди метался горячий вихрь раздражения от того, с какой жадностью он ловит каждое её движение, в безумном нетерпении ожидая её слов. Ждёт, как пёс, когда ему кинут кусок. Она управляет им, даже сейчас, когда он вздумал подразнить её свободой, которую ей никогда не даст. А в итоге сам попался в западню. Она посадила его на цепь, маленькая сучка.

Вопрос повис в воздухе, становился густым и тяжёлым, как перед штормом. Истана немного отстранилась, и Маар окончательно понял, что не хочет ломать её, рушить стены, которыми она загораживалась от него сейчас. Маар ждал, что она скажет, что ответит и ответит ли сама, или закроется от него ещё глубже. Маар, который не приемлет отказа, которому доставалось всё с одного лишь взгляда, а если нет, то он ломал, подчинял и брал своё. Он в своей жизни перепробовал всё, что только может доставить ему наслаждение, но ещё никогда не чувствовал столь острое и мощное желание. Но было и ещё кое-что. Кроме плотского удовольствия Маар чувствовал такую несвойственную ему… тягу, она смягчала его внутри точно так же, как смягчало её присутствие дыхание этих чудовищ. Маар хотел стоять так вечность и не отпускать ассару. Отказаться от этого слишком сложно. Отпустить её, оставить – невозможно. Если бы она только знала, не пыталась бы. Он вспомнил, как Истана выгибалась в его руках, стонала, была горячая и влажная для него, сжимала его внутри себя, и Маар кончал, выплёскивая горячее семя в сокращающиеся стенки её лона, заполняя долго остро и горячо.

Дыхание сбилось, а тело отозвалось столько мощным возбуждением, что в глазах потемнело, и мгновенная тяжесть в паху подняла член. Маар немного наклонил голову, подхватывая воздушную белую прядь ассару. Истана не могла ответить на его вопрос, но Маар ощущал, как его тело омывают приятные волны и не только нарастающего возбуждения, но и чего-то другого, что выталкивало его на поверхность, разжимая давно заржавелые тиски. Маар опьянел от необычных ощущений, слишком упоительных, чтобы затолкнуть их обратно. Есть ли что-то ещё, или это просто эйфория после непрерывной битвы? А может… Маар выпустил прядь, позволяя ветру трепать её. А может, ассару пытается воздействовать на него так же, как на нойранов? Управлять Мааром? Кошмар, которого он так остерегался.

– Ты всё ещё мне не ответила… – погладил он её по скуле. – Хочешь, чтобы я дал тебе свободу?

– Ты уже получил ответ, Маар, ещё за долго до того, как предложил мне такую щедрость.

– И ты не жалеешь? Не передумаешь?

– Позади у меня нет ничего, – ответила Иатсна просто, – а что будет впереди, мне неизвестно. Всё, что я имею, я имею сейчас.

– Порочная ледяная ассару. Моя ассару. Моя Истана, – выдохнул Маар.

Слишком хрупкое состояние, чтобы держать его долго. Он смотрел на неё, желая верить, и верил, не доверяя одновременно её сладким словам, нежным, робким прикосновениям, жаркому дыханию. Маар нахмурился. Ассару что-то задумала. Маленькая лгунья хочет запутать его, отвести внимание. Внутри разрастался гнев, как снежный ком. Зачем? Зачем она это делает? Хотелось ворваться в её мысли и узнать правду.

– Что ты задумала? – выпустил её Маар, каменея, беря себя в руки.

Наверное, отпустил резче, чем хотел, но её ложь, слишком откровенная, слишком колючая, резала, вынуждая его звереть, как дикое животное, и нападать. Лучшее оружие против врага – это нападение, и похоже, Истана осваивает этот урок в полной мере.

– Нет… Ничего не задумала… Я… – в глазах Истаны мелькнула и тут же погасла растерянность, – …мне…

Она раскрыла губы, чтобы сказать ещё что-то, но тут же сомкнула, вздрогнув. Нойраны всколыхнулись, встревоженные дрожью земли. Маар разомкнул руки и обернулся, всё же решая уничтожить этих тварей, что посмели прервать их.

Из разлома вышли сразу двое: Шед и Фолк. Ничего не понимая, остановились, сжимая оружие, оглядывая настороженными взглядами нойранов. Маар подал им знак. Стражи свободно спустились к подножию Излома.

– Что здесь, Великий Бархан, творится? – выкрикнул Шед, приближаясь. – Или я всё же умер, и мне это снится?

– Кажется, на наших зверей нашлась управа, – усмехнулся Фолк, следуя за стражем, осматриваясь.

Маар вернул мрачный взгляд на побледневшую заметно Истану. Он бы тоже хотел узнать, как ей это удалось. Может, он, как и нойраны, опоен каким-то дурманом, и эти слова, произнесённые ассару – обман?