Избранница волка

Лис Алеся

– Вета, – рокочуще повторяет он мое имя, перекатывая в горле, пробуя на вкус.

Я взволнованно сглатываю, не в силах отвести взгляд от его пылающих черных очей. По телу бегут колючие мурашки, а рука, лежащая у него на груди, словно наливается жаром.

– Мы пришли, Вета, – хрипло говорит он, наконец, разрывая зрительный контакт.

Я шумно выдыхаю, чувствуя одновременно и сожаление и облегчение. Что это сейчас было?

Что-то нажав и открыв похожий, как у его дяди, переход, Рейнхард стремительно переступает порог и пересекает залитую лунным

светом комнату. Судя по всему, он либо безошибочно знает куда идет, либо отлично видит в темноте. Для меня же все слилось в какое-то темное пятно.

– Я помогу тебе принять ванну, – заявляет внезапно он, распахивая дверь небольшой комнатки и чем-то щелкая над головой. Она тут же заполняется светом, я и вижу перед собой вполне современный санузел с огромной ванной, снежно-белой раковиной, большущим зеркалом во всю стену и шкафчиками для гигиенических принадлежностей. На небольшой тумбе лежат сложенные горкой пушистые полотенца.

– Что-о-о? – широко распахиваю глаза, испуганно пытаясь вырваться. – Вы-вы-вы! Вы что собираетесь делать?

Я даже заикаться начинаю от возмущения, снова краснея, как маков цвет.

– Вета, я не могу сейчас, посреди ночи, найти тебе верную и молчаливую служанку, которая бы не болтала налево и направо, о том, что тут происходит, – спокойно произносит он, сажая меня на тумбу. – Но сама ты не справишься.

Глава 16

Обида вгрызается в сердце ядовитыми зубами. Ах, он еще и беспомощной неумехой меня считает?

– До этого дня справлялась, – фыркаю в ответ, стараясь отодвинуться от него как можно дальше. Надо же, а ведь я его еще и привлекательным считала. Как легко внешняя красота искажается, когда берешь во внимание характер и душевные качества человека… или оборотня.

– Справлялась? – поднимает брови он. – Ну, справляйся! Вперед!

По губам Рейнхарда скользит саркастическая улыбка.

Я кидаю взгляд на кран, вернее на краны, над ванной, и понимаю, что ничего не понимаю. Ручек, рычагов или других приспособлений, чтоб пустить воду, нет совсем. Просто гладкие хромированные трубы, которые, фигурно изогнувшись, входят в покрытую белой плиткой стену.

Перевожу беспомощный взгляд обратно на мужчину, чувствуя неловкость и стыд.

Рейнхард, к слову, никак не комментируя мой молчаливый призыв, подходит к кранам, и, проводя рукой от стены к краю, пускает воду.

– В правом горячая, в левом холодная, – тихо объясняет он. – Чтобы выключить, передвигаешь тумблер в обратную сторону.

Приглядевшись, я и, правда, замечаю небольшую полоску более светлого металла на поверхности трубы.

– Спасибо… – едва слышно шепчу, не зная, куда себя деть от стыда. Я глупая себе напридумывала, а оно вот как оказалось.

– Вета, – чуть смягчив тон, подходит он и ставит руки по обе стороны от меня на тумбу. – Вспомни, что сказал врач – тебе нельзя опираться на ногу. Я просто перенесу тебя в ванну и вытащу оттуда. Возможно, помогу

промыть волосы, они у тебя слишком запутанные и, извини за выражение, грязные. К тому же сейчас комната наполнится влажным паром и тебе может стать плохо, ты же недавно сознание теряла. Так что давай, засовывай свою скромность поглубже и раздевайся!

Честно, я уже готова была ему простить все, но, услышав последние слова, снова вспыхиваю.

– Я не буду при тебе раздеваться! – громко восклицаю, заливаясь краской.

Ну, как так можно? Боже мой, так стыдно, так неловко! А вдруг он меня сейчас силой раздевать начнет, как тогда отбиться?

– Ты предпочитаешь, чтоб я тебя в одежде засунул в воду. Это так принято у землян? – едко замечает мужчина и тянет руки к бретелькам на моих плечах. – Ладно. Некогда мне тут с тобой возится. Я тоже устал, хочу отдохнуть. Будешь скромничать потом, чистой, вымытой и под одеялом.

Ошалело хлопаю его по ладоням и откидываюсь назад. Тумба, пошатнувшись от нашей возни, заваливается на бок. Я, пискнув от испуга, сама цепляюсь за предплечье Рейнхарда, а он, воспользовавшись моментом, хватает одной рукой меня за талию, а другой разрывает сарафан от ворота и до пояса.

Тихо всхлипываю, дрожа от страха. На глазах выступают слезы обиды и унижения. Одежда слетает с меня, как осенние листья с деревьев, и лужицей падает у ног.

Мужчина перехватывает меня под коленки и опускает в уже почти полную ванну.

– С бельем, надеюсь, сама справишься, – цедит он сквозь зубы, обдавая меня жгучим взглядом, от которого я начинаю дрожать еще больше.

Складываю руки на груди, прикрывая обнаженное тело, и легонько киваю, икнув от страха.

– И запомни, Вета, я не насильник и мелкие девочки вроде тебя, которые выглядят более похожими на подростка, чем на взрослую женщину, меня не интересуют, – эти слова почему-то вместо того, чтобы меня успокоить, обижают еще сильнее.

Опускаю голову еще ниже, чтобы не видеть его лица.

– Шампуни там, – доносится до меня. – Выбирай любой на свой вкус. Когда нужно будет промыть и сполоснуть волосы, зови. Я пока позабочусь об ужине. Лично я голоден, уверен, ты тоже.

Дверь, тихо скрипнув, прикрывается, но я краем глаза замечаю небольшую щель между косяком и створкой. Все-таки Рейнхард был прав, в ванной, наполнившейся паром, становится тяжело дышать, и от этого немного кружится голова, а через проем хотя бы воздух свежий заходит.

Немного успокаиваюсь и, выключив воду, откидываюсь на пологий бортик со специальным углублением для головы. За стеной слышатся беспокойные шаги – почему-то в голове возникает картинка, как мужчина нервно ходит от стены до стены, наматывая круги – затем тихий незнакомый голос, едва слышный короткий ответ Рейна и снова звуки шагов.

Уже полностью освоившись, стягиваю белье, решив быстренько простирнуть в раковине, использовав один из предложенных шампуней, а, развесив уже чистый предмет одежды в укромном уголке на теплой трубе, и сама принимаюсь намыливаться.