Избранница
Шрифт:
— Элиза Лотарингская!
Рыцари как по команде убрали копья и пропустили нашу путешественницу и ее провожатого в замок, где давал бал Великий король Богемии и император Священной Римской империи, покровитель наук и искусств и покоритель женских сердец, Великий Карл IV.
В сопровождении галантного Иржи Элиза вошла в небольшое темное помещение, освещаемое несколькими настенными светильниками. В полутьме Элиза разглядела ведущие наверх, серые каменные ступеньки. Помещение скорее напоминало каземат, чем вход в императорский замок. К тому же, в воздухе стоял невыносимый запах сырости и гнили, что вызвало у Элизы крайнее отвращение и желание бежать из этого сырого, полутемного подвала.
— Позвольте снова предложить вам руку, ваше высочество, —
Как всякий образованный человек, живущий в двадцать первом веке, Элиза с трудом верила во всякие гипотезы, связанные с другими пространствами, временными дырами и параллельными мирами. И хотя происходящие с ней события были прямым доказательством реальности этих гипотез, Элизе очень хотелось верить, что все это просто волшебный сон, и очень скоро она проснется в своем отеле «Чертовка» и будет долго-долго смеяться над своими ночными грезами. Но пробуждение не наступало, а сон продолжался, все глубже затягивая Элизу в водоворот приключений. «Как реален сон» — подумала Элиза. — «И почему я не могу проснуться?»
Они поднимались все выше и выше по серой, каменной лестнице. Едва различимые в темноте ступеньки, неприветливо мерцали в темноте, подъем становился все круче и круче. Элизу охватила тревога. «Надо бежать от этого Иржи», — подумала она. — «Но как и куда?», — со страхом думала она. — «Нет уж. Я тебе так просто не дамся, напыщенный паж!» — решила Элиза.
Она была далеко не слабая девушки, и ее храбрости могли позавидовать даже средневековые рыцари, бесстрашно совершившие крестовые походы в Святую землю. Только их было много, а наша маленькая героиня оказалась совершенно одна в неизведанном мире, существование которого ставилось под сомнение даже самыми блестящими умами человечества. Если немного ранее Либуше как-то подбадривала Элизу и на доступном ей языке пыталась объяснить необычные явления, то сейчас это было делать некому, и Элизе приходилось до всего доходить самой, что было довольно трудно и опасно, ибо этот «напыщенный паж» Иржи не вызывал у нее никакого доверия, и задавать ему непонятные вопросы, а тем более открыться ему — не сулило ничего хорошего, кроме неприятностей и неизвестных последствий, которые вряд ли обратились бы в ее пользу. Более того, Элиза была уверена, что Иржи уже заподозрил неладное. Облик и поведение человека, конечно же, изменились за 700 лет, и Иржи не мог не заметить необычную внешность Элизы, не говоря уже о ее манере держаться и вести беседу. Элиза сильно отличалась от среднестатистической женщины 14-ого века буквально во всем: ростом, цветом лица, формой рук, походкой и полным незнанием средневековой куртуазности. Будучи невысокой по современным меркам, она была почти на целую голову выше Иржи! Но игра человеческих глаз осталась неизменной со дня сотворения мира, и Элиза заметила, что разговаривая с ней, Иржи избегает смотреть ей прямо в глаза, что было явным признаком фальши с его стороны и вероятности того, что он, несомненно, что-то замышляет против нее. Элиза отлично понимала все это, но ничего не могла сделать и, подобно зомби, следовала за Иржи, все выше и выше поднимаясь по крутым ступенькам навстречу неизвестному. «Либуше, Либуше!» — шептала Элиза пересохшими губами. — «Помоги мне!» Но мрачный замок отвечал ей гнетущей тишиной, а мерный стук шагов, поднимавшихся по лестнице двух людей как будто бы отстукивал последние минуты жизни Элизы. Вдруг она с ужасом поняла, что ее ведут совершенно не туда.
Либуше, Тетка и Кази подлетели к Староместской Ратуше и сели на выступ, который находился над знаменитыми астрологическими часами, сотворенными средневековым мастером Микулашем Каданом. Они только
— Я помню, как строилась эта Ратуша, — мечтательно сказала Либуше. — Сколько труда и сил вложили в нее мои пражаки! И не только они!
— Так это было уже после тебя, в 15-ом веке! — возразила Кази.
— Какая разница! Я знаю все, что касается моего любимого города! И теперь его ждет невиданный расцвет. Я чувствую, как Влтава снова шепчет мне слова великого пророчества! Ладно, сейчас отдохнем немного, а потом я вернусь к своему Пршемыслу, а то как бы не улизнул в другое пространство! — пошутила княгиня. — А ты, Тетка, полетай и послушай, о чем говорят трава, вода, статуи и эльфы. А ты, Кази, полетишь со мной, а то от моего Пршемысла слова не добьешься!
— Либуше! — робко позвала сестру Тетка.
— Что еще? — недовольно спросила Либуше тоном, не терпящим возражений.
— Ты забыла…
— Что я могла забыть! — уже рявкнула Либуше, и ее синие глаза стали фиолетовыми от гнева.
— Ты забыла про Элизу, — напомнила Тетка, и при этом ее доброе, нежное личико выражало такое искреннее беспокойство, что не послушать ее было нельзя. Маленькая розовая фея с мольбой смотрела на старшую сестру.
— А что Элиза? — не поняла Либуше.
— Мы бросили ее одну в средневековье, — сказал Тетка и заплакала.
— Ну и что? — парировала Либуше. — Побегает, повеселится, потанцует на балу, а потом все это исчезнет, и она опять окажется у ворот замка. Там и подберем.
— А если ее не так поймут? — с опаской спросила Тетка.
— Да, действительно, — подтвердила Кази, понимая, что дело совсем нешуточное.
— Карл добр и знает все наперед. Если что, он сможет вернуть ее назад к нам.
— А ты уверена? — спросила Тетка.
— Ну… Она же избранная.
Либуше вдруг задумалась и внимательно посмотрела на Тетку, потом на Кази и вдруг сказала невпопад:
— Эх, Тетка! Не была бы ты такой клячей, еще бы тысячу лет назад выскочила замуж за короля эльфов!
— Либуше! Я чувствую, что Элиза попала к дурным людям, и если она останется там, то исчезнет навсегда! В пространстве образуется дыра, род Элизы прервется в 14-ом веке, и она просто не сможет родиться. Я не говорю уже о других, неведомых даже нам последствиях. А ведь мы не имеем права вмешиваться в ход жизни на земле.
— Ладно, — сказала Либуше, — поступай как знаешь, но я все-таки хочу, чтобы она вдоволь навеселилась в Карлштейне.
— Слушаюсь, сестра, — поклонившись, сказала Тетка и растворилась в синем, ночном небе.
— Что скажешь на это, Кази?
— По-моему, Тетка права. Юная девушка попадает одна в незнакомый замок. Я бы тоже испугалась.
— Ну, ты у нас вообще не отличаешься храбростью, — отрезала Либуше. — Ладно, летим домой, а то скоро закончится Рождественская ночь, и я расстанусь с Пршемыслом. И неизвестно, когда еще состоится эта встреча настоящего, прошлого и будущего. Давай, полетим медленно и еще раз посмотрим на наш чудный город.
Держась за руки, Либуше и Кази легко взмыли в воздух. Маленькая дверца под циферблатом открылась и из нее выскочил взбудораженный скелет. Из его глазных впадин лились настоящие слезы.
— Элиза, Элиза! Ах, что вы сделали с моей Элизой! — кричал им вдогонку благородный скелет.
Но они были уже далеко и вряд ли слышали плачь этого странного джентльмена.
А Элиза продолжала свое мрачное восхождение по узким лабиринтам старого замка. Поднимаясь то вверх, то вниз, Элиза потеряла счет этим бесконечным спускам и подъемам. Решив, что ей уже никогда не выбраться из этого лабиринта, она покорно следовала за Иржи. Неожиданно лестница стала расширяться, и они вышли на небольшую круглую освещенную площадку. Элиза заметила, что на площадку откуда-то справа падает свет. Повернув голову направо, она увидела, что свет падает из-за невысокой полуоткрытой двери, которую слуги, готовясь к рождественскому пиру, видимо, в спешке забыли закрыть. И вот тут-то Элизу осенило.