Избранница
Шрифт:
Но проиграв крестовые походы и не отвоевав Священного Иерусалима, средневековые рыцари одержали духовную победу над своей дикостью и невежеством, впитав в себя плоды цивилизации просвещенного в те времена мусульманского Востока, который оказался хранителем знаний почти во всех областях человеческой деятельности: науки, религии, медицины, математики и астрономии.
И вот тогда в грубый средневековый мир ворвалась романтическая любовь, которую прославляли трубадуры в своих балладах о Прекрасной Даме. Это был великий перелом сознания в сторону духовности и
Крестовые походы полностью изменили жизнь Средневековой Европы. Они открыли Восток для европейцев и познакомили их с более высокой культурой. Однако крестовые походы закончились в 13-ом веке, а Элиза попала в век 14-ый, ознаменовавший собой начало просвещения в Европе, в котором Карл IV Люксембург сыграл не последнюю роль.
Карл IV принадлежал к королевской династии Люксембургов. Родившись в 1316 году, он прожил по тем времена долгую жизнь (умер 1378 г.) и волею судеб, оказался свидетелем почти всего 14-ого века. В 1346 году он стал королем Чехии, а в 1355 году Папа объявил Карла IV императором Священной Римской Империи, и Карл перенес столицу империи в Прагу. Будучи просвещенным королем, Карл поощрял развитие ремесел, торговли и культуры, содействовал политической децентрализации Германии. Он пригласил в Чехию первых немецких переселенцев, которые основали Малу Страну. Но одним из самых выдающихся достижений Карла — было основание в 1348 году старейшего в Европе, Карлова Университета.
Однако в данный момент перед Элизой стоял совсем другой Карл — более интересный: живой Карл, Карл-мужчина. Потрясенная необычностью его образа и его какой-то невозможной, первозданной, грубой красотой, Элиза не могла отвести глаз от прославленного монарха.
С трудом сев по-турецки в своем укрытии, Элиза стала ждать дальнейших событий, предвкушая интересную любовную сцену между королем и королевой.
«Что же они сейчас будут делать?» — подумала Элиза. «Наверное, решать государственные дела…»
Неожиданно Бланш порывисто вскочила с постели и со словами «Ваше Величество!» бросилась к королю и преклонила перед ним колено, при этом как бы невзначай обнажив изящную белую ножку. По тому, как король резко посмотрел вниз, Элиза поняла, что от него не ускользнул этот откровенный «зазывающий» жест Бланш. И действительно, коленопреклоненная Бланш была прекрасна в своей белой тонкой батистовой рубашке и с ниспадающими на хрупкие плечи, пепельными, волнистыми волосами.
— Встаньте, королева! — повелительно сказал Карл, дико поблескивая черными глазами.
Бланш послушно встала и, смиренно глядя мужу в глаза, казалось, была готова выполнить любую его прихоть.
«Когда же они начнут?» — с нетерпением подумала Элиза, которая уже настроилась смотреть из-за сундука средневековое эротическое кино. «Хотя вряд ли я увижу что-нибудь новенькое». Если бы у Элизы было 15 пар ушей и 15 пар глаз, она бы их почти все отдала, лишь бы увидеть эту живую картину из жизни древних монархов. К тому же Элиза никогда и никому не признавалась, что испытывает интерес к подобного рода вещам, как, впрочем, большинство
А просвещенный монарх резким движением сильной смуглой руки, сорвал с Бланш легкую батистовую рубашку, и королева предстала перед ним совершенно обнаженной: лишь тяжелые драгоценности украшали ее белое, незагорелое тело. К удивлению Элизы, нагая Бланш оказалась не такой уж хрупкой и невесомой. В отличие от Элизы, она совершенно не была костлявой. Вдобавок, Бланш обладала небольшой белой высокой грудью с маленькими девичьими розовыми сосками. Казалось, что Бланш сошла с древне-греческих античных ваз, где изящная нагота женского тела имела меру, а небольшая пухлость форм считалось непременным атрибутом женской красоты.
— Ничего себе! — воскликнула Элиза и зажала себе рот. Однако поглощенные друг другом монархи, не слышали ее слов.
«Смотрит на нее как Отелло», — пожалела королеву Элиза. И действительно, Карл уже не мог скрывать своей страсти, и пылающий огонь его черных глаз насквозь прожигал бледное тело его царственной супруги. Скинув прямо на пол свой бордовый плащ и оказавшись в одной рубашке, Карл подхватил Бланш руки и понес к алькову, где стояла королевская постель под потертым балдахином. Аккуратно положив Бланш на одеяло, он задернул за собой балдахин, и средневековый экран захлопнулся перед сгорающей от любопытства Элизой.
— Блин! — тихо выругалась Элиза. Может, подползти поближе и аккуратно подсмотреть, как они этим занимаются? Нет. Это рискованно. Лучше просто послушать.
Однако ничего Элиза не услышала, кроме обычной возни, шороха постельного белья, мужского сопения, рычание и почти животных стонов. Странно только, что от Бланш не было слышно ни единого звука. Непонятная возня между королевскими особами длилась уже более получаса, а Бланш все молчала.
«Видимо, в средние века они еще не научились притворяться», — сделала философский вывод Элиза. — «Куда ж смотрели эти мудрецы с Востока, у которых они так многому научились»?
Монаршая любовная ночь явно затягивалась, и Элиза все-таки решилась взять да и подсмотреть, что они там делают. Как известно, охота пуще неволи, и Элиза осторожно, стараясь не шуметь, поползла по направлению к алькову. Оказавшись рядом с королевским ложем, она чуть-чуть раздвинула балдахин и увидела следующую сцену:
Вся увешанная тяжелыми средневековыми драгоценностями, обнаженная Бланш сидела по-турецки на постели, а ее муж, великий Карл IV, лежал рядом и вслух читал ей довольно-таки посредственные стихи какого-то трубадура.
— Нет, это не то, — капризно сказала Бланш. — Меня это не возбуждает.
— Может, вас избить, королева? — вежливо осведомился Карл.
— И это уже надоело, — ответила Бланш и совсем скисла. — А знаете, давайте сыграем в игру. Я — пленница, волею судеб попавшая в замок, а вы — молодой страж, плененный ее красотой и решивший взять ее силой.
— Ладно, — устало согласился король и безо всяких прелюдий как дикий зверь бросился к Бланш и, вцепившись в ее длинные волосы, стал кричать: