Избранница
Шрифт:
— Слава королю и королеве! Слава королю и королеве! — слышалось со всех сторон.
Карл и Бланш с истинным достоинством монархов отдавали поклоны своим подданным, в то время как подданные бросали к их ногам белые и красные розы.
«А если они наступят на шип?» — прагматично подумала Элиза. — «Ведь обувь-то у них почти без подошвы. Ничего, потерпят. Наверное, они уже к этому привыкли», — продолжала ерничать Элиза. — «У них в отличие от нас, впереди целая вечность».
Впервые Элиза осознала, что это были не сказочные, а настоящие король и королева, благородно выступающие перед своими подданными в роскошных малиновых мантиях,
Наконец король и королева торжественно заняли свои места под балдахином, и Карл хозяйским взглядом оглядел своих поданных. В зале воцарилось напряженное молчание.
«Что скажет король? В каком он настроении?» — читалось на лицах подданных.
— А где же вино? — с деланным недоумением спросил Карл, а Бланш одарила всех очаровательной улыбкой доброй королевы.
От Элизы не ускользнуло и то, что Бланш уже успела побывать у цирюльника, который наложил на ее довольно бледное лицо довольно сильный макияж, сделав его более ярким, волевым и одновременно чувственным.
— Вина! Вина! — кричали вслед за королем гости.
Тут же в залу под звуки труб вбежали синие пажи, неся на золотых подносах огромные запечатанные бутылки с древним вином. Как по команде, пажи остановились у столов в ожидании указаний. Иржи торжественно взял бутылку с самого красивого, украшенного бриллиантами подноса и поднес ее королю, сделав жуткий, вычурный реверанс, который явно не понравился Карлу.
— Открывай, Иржи! — скомандовал король. — Но первым выпьешь ты!
Услышав эти слова, Иржи побледнел, но зная суровый нрав короля, промолчал. Видимо, справедливый Карл недолюбливал своего главного распорядителя за лживость, склочность лицемерие и склонность к интригам.
— Пей! — грозно скомандовал король, хотя для пробы вина и пищи у средневековой знати всегда были специальные люди.
Дрожа как осиновый лист, Иржи откупорил бутылку и налил немного золотистого вина в хрустальный бокал. Потом он со страхом пригубил вино и…
— Ты пей, пей, не прикидывайся! — издевательски сказал Карл.
Иржи послушно выпил содержимое бокала и, выпучив глаза, уставился на короля.
— Ну что, умер? — спросил Карл, вызвав этой фразой бурю смеха и опозорив несчастного Иржи.
— Нет, Ваше Величество, — подобострастно ответил Иржи и галантно поклонился. — Позвольте отдать приказ разнести вино гостям, Ваше Величество.
— Валяй! — ответил Карл. — Думаю, что трупов не будет.
Иржи, не говоря ни слова, сделал повелительный жест своим подчиненным, и те быстро стали разливать золотистое вино гостям. Элизе тоже достался бокальчик, хотя подобную емкость вряд ли можно было назвать таким словом. Это была огромная хрустальная чаша, вся украшенная цветами и узорами. Пока Элиза рассматривала этот раритет, Карел IV встал, держа в правой руке свой огромный королевский кубок. Очевидно, король хотел произнести речь. Гости все затихли, в ожидании слова своего короля и покровителя, которого они считали наместником Бога на земле.
— Я пью за вечный город Прагу, за его красоту
— Виват! Виват! — вторили его подданные.
Элиза с ужасом увидела, что все, включая, так называемых прекрасных дам, одним глотком осушили гигантские бокалы с терпким золотым вином. Но Элиза схитрила. Она сделала лишь маленький глоточек, опасаясь последствий неизвестного для нее напитка. Но она призналась себе, что никогда в жизни не пробовала подобного вина. Это вино не пьянило, а разливалось по телу теплой волной, питая и оживляя каждую его клеточку. Терпко-горьковатый вкус этого вина нельзя было сопоставить ни с одним из известных Элизе благородных напитков.
— Почему вы не пьете, мадам? — вежливо осведомился бледнолицый менестрель.
— Видите ли, — начала опять врать Элиза, — я — поэтесса и сочинила для Его Величества некоторые вирши, которые, конечно, даже и нельзя сравнить с вашими… но мне бы хотелось иметь ясную голову и не ударить в грязь лицом.
— О да, мадам, я понимаю! — ответил менестрель, и его глаза, наконец-то, засветились живым блеском. — Я представлю вас Его Величеству.
— А вот это не надо! — испугалась Элиза.
— Смотрите! — подмигнул менестрель, — а король смотрит на вас.
Элиза повернула голову и поймала на себе взгляд лучистых черных глаз Карла, которые с неподдельным интересом разглядывали необычную гостью. Но игру взглядов нарушили звуки герольдов, которые возвестили о подаче блюд. Пажи торжественно, под музыку внесли подносы с зажаренной целиком дичью.
«Ничего себе блюдо!» — подумала Элиза. «Да они просто живодеры!»
А в это время пажи, идя в ногу и не сбиваясь с ритма, обносили гостей стаей зажаренных целиком лебедей. Птицы были как живые. Казалось, еще немного, и они взлетят.
Элиза заметила, что перед ней стояла странная тарелка, сделанная из сухого хлеба.
— А ее тоже есть? — спросила Элиза у менестреля.
— Вы с какой планеты? — подозрительно осведомился менестрель.
— С планеты Земля! — дерзко ответила Элиза и, схватив с подноса огромное яблоко, начала его жадно есть. В этот момент она опять перехватила на себе взгляд черных глаз монарха, которые на этот раз выражали неподдельное любопытство.
«Он меня засек», — решила Элиза. — «Недаром же о нем говорят, что он умный король. Но этот „умник“ может отдать любой приказ, и все эти его шавки сочтут за честь его выполнить, даже если меня приговорят к сожжению на костре. Но не на ту напал, Карл!» — мысленно сказала Элиза, в упор глядя на короля. «Вообще-то надо линять отсюда. Найти этого старого алхимика Яноша и попросить его отправить меня обратно в Прагу, а еще лучше — домой!»
Размышляя над своим побегом, Элиза заметила, что на столах не было никаких приборов, и так называемая аристократическая публика сальными руками с треском разрывала на части лебедей, с жадностью отрывая от них темные сочные куски мяса. Во время трапезы гости издавали такие звуки, от которых Великий Каролинг (Карл I, король франков), наверное, просто устал вертеться в гробу. Элиза собрала всю свою волю, чтобы не замечать всего этого чавканья, урчанья, рыганья и довольствовалась только вином и фруктами, которые отличались отменным вкусом и качеством.