Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия
Шрифт:
– Позвонить Уршу, чтобы прикрыл… твое… отсутствие, – выдавливает Леонхашарт и отодвигается.
Но сначала он собирается принять душ. Очень холодный. Возможно даже со льдом.
ГЛАВА 13
Какой дивный надо мной потолок: то выгибается, уносясь куда-то ввысь, то наоборот, прогибается, почти касаясь моих поднятых рук.
Леонхашарт что-то там говорил по поводу того, что ему надо отойти ненадолго, и я должна быть умничкой, лежать спокойно, ну я и лежу, а то, что у него потолок пляшет – так он этого и не запрещал.
– Ты ледяной! – приказываю потолку, и он покрывается морозными узорами, обращается в сероватый лед, сквозь который просвечивает блеклое небо Нарака. – А небо пусть будет голубое!
И просвечивающее небо становится голубым-голубым.
На фоне этого голубого неба появляется словно бы созданный маревом воздуха силуэт, в нем образуется щель, а в ней – глаз, затем лицо Юмаат, ее алые волосы, рога. Капюшон и плащ сливаются с окружающим пространством, словно моя Саламандра.
– Тсс! – шипит Юмаат. – Я на секундочку, только датчики прикреплю, они маленькие, под цвет кожи, почти незаметные, только Леонхашарту не говори, ладно?
Из ниоткуда возникают ее руки, осторожно касаются моей шеи, запястий, пробираются к телу.
– Ой! – взвизгиваю я. – Щекотно!
– Тихо-тихо, – Юмаат перемещается к моим лодыжкам, а потом, соединив края капюшона и спрятав руки в рукава, сливается с окружающим похлеще любого хамелеона. И лишь по слабому колыханию «марева» видно, что она опускается на пол и заползает под кровать.
– Что ты там делаешь? – свесившись с края, заглядываю вниз, но теперь Юмаат совсем не видно, даже марева нет, наверное, оно исчезает, когда она не двигается.
Стащив красную подушку, швыряю ее под кровать.
– Объект… Анастасия, тихо, пожалуйста, – шепчет Юмаат.
– Ты меня похитила.
– Я тебя спасла от преследования.
Сейчас почему-то становится очень смешно, я представляю лысых демониц Леонхашарта и, захохотав, падаю с кровати на мягкий-мягкий белый ковер. Ворс такой длинный, нежный. Из ковра вырастают облачные барашки и, глядя на меня, нежно блеют, словно колокольчики звенят.
– Юмаат, а Юма-а-ат, – зову я, но она молчит. – Где моя Саламандра?
– Молчи о ней, а то Леонхашарт ее уничтожит, – шепчет Юмаат из-под кровати, хотя я по-прежнему ее там не вижу. – Потом отдам ее, в лаборатории она в безопасности, никто ее без меня не тронет.
– Ну раз так… – На меня снова накатывает веселье. Я раскидываю руки в стороны и начинаю махать ими вверх-вниз, словно рисуя себе крылья на снегу, потому что коврик мягкий и пушистый, словно снег, а барашки блеют-звенят.
Не хватает только Леонхашарта. На ощупь прикольнее его мягкого коврика только он сам, так бы снова и гладила выпуклости мышц, это же умиротворяет, как раскрашивание мандал, только лучше: этакая демоническая антистресс-терапия, и мне она прямо срочно нужна… Так зачем дело встало?
Переворачиваюсь. Коврик на глазах растет, ворсинки колышутся, шепчут: «Полежи на нас, полежи». Но меня так просто не проведешь! Я поднимаюсь на четвереньки, потом и вовсе выпрямляюсь:
– Леонхаша-а-арт! Ты где?!
Молчит. Ну, ничего, от меня никуда не денется.
– Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать, мой львеночек!
Ледяной душ остужает тело Леонхашарта, но разум его просто кипит: слишком соблазнительна Анастасия, надо договориться с Уршем, надо позаботиться об Анастасии, надо проверить, что там было за покушение, о котором рассказала Юмаат, надо не придушить Юмаат и Анастасия такая… наконец-то обращающая на него внимание. В его доме… Есть от чего разволноваться.
«Надеюсь, Анастасия будет помнить все происходящее», – Леонхашарт выключает воду.
От холода все его тело покрыто мурашками. Он торопливо растирается, чтобы скорее натянуть броню и вернуться к Анастасии, а заодно решить вопрос с ее исчезновением из сектора четвертого факультета. Только когда Леонхашарт застегивает броню, надевает уже ненавистный шлем и сдвигает дополнительную дверь ванной комнаты с прослойкой поглощающих магию материалов, по огромной квартире разносится грохот. И доносится он явно не из спальни, в которой Леонхашарт оставил Анастасию.
Уже через мгновение он врывается в гардеробную: Анастасия лежит на полу среди элементов брони и обнимает золотой шлем. Взгляд у нее по-прежнему томно-мутный:
– Я тут посмотрела, – она встряхивает шлемом в своих руках. – Знаешь, шлемы у тебя совершенно ужасные, обычная пластина без выкрутасов смотрится и то симпатичнее.
– Ну спасибо. – Леонхашарт опускается рядом с ней на колено и осторожно просовывает руку под ее голову, помогает сесть. – Сильно ушиблась?
– Неа, – выронив шлем, Анастасия смеется грудным, совершенно очаровательным смехом. – У тебя такие смешные шлемы… слушай… а ты всегда ходишь в облегающей броне?
И она опять игриво пробегается пальцами по его прессу, вынуждая Леонхашарта тяжело вздохнуть и срочно убрать ее руку от своего пояса.
– Да, – глухо соглашается он. – Снимаю только дома, потому что тут экранированное от магии помещение.
– Но она же так плотно прилегает к коже, тебе ничто не натирает?
«Сейчас – очень натирает и давит».
– Нет.
– А если ты вспотеешь, как ощущения?
– Специальный материал отводит влагу.
– А прыщики от такого постоянного ношения облегающей одежды не появляются? Волосы не врастают? Все же броня прилегает плотно-плотно, как вторая кожа, наверное, должны быть последствия…
Если бы не серьезность тона и чувственный взгляд Анастасии, Леонхашарт решил бы, что она издевается.
– Внутренняя поверхность сделана из специального материала и дополнительно обрабатывается веществами, которые… в общем, все прекрасно, броня не мешает.
– А в туалет ходить удобно? – Свободная рука Анастасии скользит по бедру Леонхашарта. – Швов вроде нет, вы только дома уборные посещаете или туалеты везде экранированы, чтобы вы могли снимать броню?
– Швы просто очень хорошо замаскированы. – уверяет Леонхашарт. – До дома ждать не обязательно.