Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия
Шрифт:
На самом деле никакие сложные расчеты и перерасчеты, планировки и перепланировки, переписка с казначеем, поиски новых способов проникнуть в тайны сектора Возмездие и вечерние тренировки борьбы на рогах в спортивном зале Баашара не в состоянии полностью изгнать из головы Леонхашарта мысли об Анастасии. То прикосновение рук, будто перевернувшее в нем все, напоминает незаживающую, кровоточащую рану, к которой страшно прикасаться.
Леонхашарт не знает, что с этим делать, но впервые понимает слова отца о том, что с тех пор, как он увидел его маму, он просто не мог дышать без нее. Впервые понимает, почему некоторые демонессы униженно молили о возможности просто быть с ним рядом.
Едва Анастасия начинает проникать в мысли, Леонхашарт говорит себе: «Сейчас не время, сначала нужно разобраться с делами Возмездия, с этим шоу, а потом уже…» Он даже рад, что Гатанас Аведдин устроил всем женихам выволочку за то, что они рискуют здоровьем невест, перегружая их магические источники своим магическим полем, и запретил им еще три недели появляться в секторе четвертого факультета…
Колокольчик, оповещающий о сообщении, вырывает Леонхашарта из задумчивости, он растерянно смотрит на развернутую на экране компьютера спецификацию по коммуникациям сектора четвертого факультета, понимает, что снова невольно задумался об Анастасии.
Вздохнув, Леонхашарт расцепляет пальцы и берет с угла стола смартфон.
Сообщение от Баашара лаконично, как он сам:
«Шаакаран нарушает запрет. Новости».
У Леонхашарта гневно раздуваются ноздри, в глазах вспыхивают ало-лиловые всполохи, а светящаяся часть индикатора поглотителя маги, замаскированного в лепнине под потолком, резко увеличивается на несколько делений.
К новостному каналу Леонхашарт подключается сразу с компьютера.
– …предложение руки и сердца, – восторженно произносит ведущий. – Такого никто не ожидал, вы только посмотрите на этот танец! Впрочем, не стоило недооценивать самого активного жениха Нарака, на счету Шаакарана не один десяток покоренных сердец, он знает, как соблазнить девушку.
По рогам Леонхашарта спиралью закручиваются светящиеся линии, проступают на коже. Ало-лиловое сияние заполняет радужки глаз и расползается на белки, когда он смотрит, как Шаакаран, блистая почти обнаженным телом, прыгает на стол прямо перед Анастасией, вручает ей розу, а на хвосте подает кольцо.
– Обратите внимание на это драгоценное обручальное кольцо, – советует ведущий. – В нем вставлен чистейший голубой бриллиант из другого мира. Шаакаран купил его, чтобы к сезону модного показа заказать себе кольцо в цвет глаз, но поделился такой красотой с иномирной невестой. Она должна оценить такую жертву!
«Ага, сейчас, оценит она», – язвительно думает Леонхашарт, но это возмутительное выступление Шаакарана…
Леонхашарт подскакивает, мечется в кабинете из угла в угол, бросает гневные взгляды на монитор, до боли стискивает зубы.
Он собирался на время отступить и собраться с мыслями.
Он не хотел давать сектору Возмездие оружие против себя – его привязанность к Анастасии.
В конце концов, Леонхашарт уязвлен отношением к себе и злился, но…
«Нельзя ее оставлять без присмотра, – Леонхашарт возвращается к столу и впивается взглядом в изумленное лицо странно улыбающейся Анастасии, на покачивающееся на белом хвосте обручальное кольцо. А потом Анастасия откладывает розу и тянет руки к Шаакарану. В этот миг Леонхашарт окончательно понимает: – Нельзя оставаться совсем в стороне…»
И белый наглый хвост Леонхашарт бы с удовольствием сломал еще разок, чтобы Шаакаран и дальше лежал в больнице и не лез… к чужим кисам.
Котик смотрит на меня так пронзительно, что при всем моем скептическом отношении к браку, жалко отказывать ему при всем Нараке. К потолку все еще взлетают конфетти, тишину нарушает барабанная дробь, ее частота нарастает, я словно акробатка перед смертельным номером под куполом цирка.
– Котик, – отложив розу, поправляю чуть замявшуюся мягкую шерсть на ушах. – Мы ведь с тобой договаривались, разве нет?
– О чем? – искренне изумляется котик, невинно моргает, перехватывает мою руку и снимает с хвоста колечко с ярко сверкающим камнем. – Давай примерим на твой хорошенький пальчик, а?
Ну ведь сама наивность. Качаю пальцем у него перед носом.
– Обещание прежде всего. Ты обещал сначала с каждой невестой сходить на свидание, чтобы точно увериться в своем решении выбрать меня.
– Я уверен, – проникновенно уверяет котик и пытается надеть кольцо мне на палец. – Всем сердцем уверен, поверь.
Но я крепко сжимаю пальцы: спасибо, одно кольцо у меня уже есть, хватило.
– Да, котик, – Манакриза дергает его за хвост, и у котика округляются глаза. – Обещал свидания – выполняй, я тоже покататься хочу!
Такого поворота Шаакаран явно не ожидал.
Котик, похоже, в приступе вдохновения Манакризу не заметил, но когда осознает, что вот она тут рядом, – бросается в сторону, явно целясь за мою спину. Манакриза удерживает его за хвост, и со стола Шаакаран свешивается, повисая на своей мохнатой гордости, издает сдавленный мяв:
– Я не ездовой, спасите!
– А мне показалось, очень даже ездовой, – Манакриза крепко держит его хвост. – Да вся страна видела, как ты резво невест на свидании катаешь, теперь все хотят попробовать.
– Киса, выходи за меня, – панически взвывает котик.
– И оставить других невест без возможности покататься на тебе и потискать твои мохнатые ушки? – нарочито трагично вздыхаю. – Прости, я не могу так жестоко поступить: все хотят потискать котика.
Котик, которого все хотят, приподнимается на руках и жалобно оглядывается на Манакризу.
– Отпусти, не надо опять пользоваться тем, что я не могу ударить девушку. Это нечестно!
Манакриза плотоядно улыбается:
– На войне все средства хороши, даже убеждения противника. – Свободной рукой она теребит пушистый кончик хвоста. – Ты как, определился, в какой последовательности будешь нас катать, или нам самим очередь занимать, а тебе передать список с правильной последовательностью? И еще, если устроишь аттракцион с похищением, меня предупреди, а то на тебя кроватей не напасешься: твердый ты слишком.