Избранник Пентакля
Шрифт:
— То есть вы все же задумали отправить меня в объятия богини. И чем же я такое заслужил? — Борланд не торопился убирать пальцы с рукояти меча.
— Прошу, дай мне договорить. — Лицо седого меченосца исказила недовольная гримаса. — Мы убиваем тех, кто заслуживает смерти с точки зрения закона, а не нашей собственной. Ты, должно быть, давно не бывал в Аркании, если не знаешь, кто мы такие. Красная одежда и золотая серьга в левом ухе — отличительные знаки менторов Лиги справедливости.
Только теперь Весельчак заметил, что в ушах обоих воинов поблескивают золотые украшения.
— Ничего не понятно. Яркие наряды, серьги в ушах… Ходите парами.
— Что?! — воскликнул рыжий. — Да я тебя сейчас…
Но старший товарищ положил руку ему на плечо и удержал от опрометчивых действий:
— Полиция, дубина ты стоеросовая, — сказал он Борланду. — Мы поддерживаем правопорядок на улицах арканских городов.
— Ясно. А что, солдаты для этого уже не годятся? — поинтересовался Весельчак. — Кстати, уберите-ка ваши клинки. Они меня здорово нервируют.
— Мы не можем, — улыбнулся седой. — Патрулируя улицы, мы всегда ходим с обнаженным оружием. Это чтобы посеять страх в сердцах врагов государства. Не слишком удобно, разумеется, но таков устав Лиги. А что касается солдат… Они хорошие бойцы, но все же, их место — на поле брани или на страже наших рубежей. Однажды король решил, что использовать армию для отлова воров и бандитов несколько нецелесообразно. Он созвал своих советников, и те придумали нас.
— Что ж, в этом есть рациональное зерно, — кивнул Весельчак. — Тем более что многим членам нашей доблестной армии самим место в тюрьме или на виселице. Но вы так и не удосужились объяснить, чего вам от меня-то нужно. Неужели просто хотели рассказать о своей любимой работе? Я же ведь не бандит… Хотя, если вы не отвяжетесь, мне, скорее всего, придется им стать. — Борланд с трудом удержался, чтобы не добавить «снова».
— Не лезь на рожон, приятель, — нахмурив густые рыжие брови, сказал верзила. — Я сегодня не в лучшем расположении духа.
— Что ж, я, пожалуй, сумею тебя развеселить, — насмешливо произнес Борланд. — Улыбка будет что надо — от уха до уха.
Рыжий захохотал, как сумасшедший, ткнул Борланда в грудь волосатым пальцем и сказал:
— Запомни, хлыщ, если вдруг мы с тобой повздорим, то драться будем на кулаках. Главное правило Лиги — не совершать незаконных убийств. А с мечом в руках я вряд ли от этого удержусь. Ничего не могу с собой поделать: я ведь из бывших солдат, ха-ха!
— Имя Рангвальд тебе о чем-нибудь говорит? — ненавязчиво поинтересовался Борланд. — Он был моим учителем.
Служители закона изменились в лице.
— Ну, то, что ты знаешь это имя, еще не значит, что… — начал было седой, но Борланд уже успел, отскочив на безопасное расстояние, выхватить меч.
Стражи порядка подумали, что он намерен их атаковать, и приняли защитные стойки. Однако в планы Весельчака кровопролитие не входило. Приметив краем глаза лениво плетущегося по мостовой большого козла, Борланд, не отрывая взгляда от поборников справедливости, сделал стремительный боковой выпад и отсек животному его спутанную грязную бороду. Козел противно заблеял и пустился наутек, а Борланд, подцепив острием меча упавший на дорогу клок шерсти, поднес его к самому носу рыжего громилы.
— Этого достаточно, чтобы вы мне поверили? Или, быть может, кто-то из вас тоже нуждается в услугах цирюльника? — спросил Весельчак.
В этот миг на него набросилась с руганью хозяйка козла.
— Ах ты, негодяй! — кричала худая морщинистая женщина, нещадно хлеща Борланда по спине и плечам только что купленным веником. — Обидел моего козлика! Арестуйте его немедленно! — Эта фраза была адресована уже посланникам Лиги справедливости.
Те, глядя на разыгравшуюся перед ними сцену, не смогли удержаться от смеха. Начал смеяться и сам Весельчак.
— Уймись, старая! — крикнул он. — Вот тебе хараз, купишь своему козлу новую бороду! — Блестящая монета звякнула о тротуар. Старуха подобрала ее и скрылась из виду еще быстрее, чем это сделал ее козел. А трое мужчин продолжали хохотать, твердо зная, что никаких разногласий между ними уже не возникнет. — Так что вам все-таки нужно? — осведомился бывший разбойник, когда смеяться дальше стало просто нелепо.
— Лично нам — ничего, — сказал, улыбнувшись, рыжий. — Мы всего лишь посредники, которым приказано проводить тебя в замок герцога. Твоей персоной заинтересовался сам владыка Фирен.
— Фирен? — Изумлению Борланда не было предела, но виду он не подал. — Забавно. Я ведь как раз к нему и направлялся. Откуда, однако, этот встречный интерес? Я всего второй день в городе. Да мы ведь и не знакомы с герцогом.
— Нам неизвестны причины, — пожал плечами рыжий крепыш. — Мы делаем то, что нам поручили, а уж зачем ты понадобился герцогу — ваши с ним проблемы. Ты ведь зачем-то идешь к нему, хотя тоже его не знаешь.
— И то верно, — согласился Борланд. — Что ж, если наши с Фиреном желания совпадают, к вам у меня претензий нет. Однако моя одежда совсем износилась, а заявляться в гости к герцогу нищим оборванцем было бы не слишком вежливо. Вам так не кажется, почтенные? Я буду премного вам благодарен, если вы для начала проводите меня куда-нибудь, где можно купить готовое платье.
— Итак, тебя зовут Кедрик. Имя хастарское. Выговор у тебя тоже тамошний. Однако ты не хастарец, а мой земляк. Что, ты и впрямь учился у самого Рангвальда?
На столе стояли два кубка, хрустальный сосуд с красным вином и серебряное блюдо, на котором возвышалась внушительная горка ломтиков вяленой говядины. Напротив Борланда сидел владыка Биланы Фирен. Раньше Весельчак никогда не видел живых герцогов. В его представлении все аристократы были тучными и чванливыми коротышками. Встреча с Фиреном развеяла заблуждение Борланда: правитель Биланского герцогства был высок, мускулист и имел весьма благородный облик. Его трудно было представить себе на поле битвы прячущимся за спины солдат, — скорее всего, он ринулся бы в самую гущу боя и, возможно, сложил голову, но не отступил ни на шаг. Впрочем, герцог Фирен не был похож и на бравого вояку с отвагой льва, но бараньим умишком. Пристальный взгляд карих глаз герцога выдавал в нем не то, что даже просвещенного — по-настоящему мудрого человека. Причем не чуждого — там, где это уместно, — и некоторого коварства. С первых минут этой, с одной стороны, запланированной, а с другой — совсем неожиданной встречи с Фиреном Весельчак понял, что в процессе общения с властью следует соблюдать крайнюю осторожность.
Но и чрезмерно юлить тоже не стоит: раскусит в момент, о чем, скорее всего, придется жалеть всю оставшуюся жизнь — если не вздернут сразу. Благородство благородством, но с лихим людом у всех разговор короткий.
— Я не солгал вашим людям, — пожал плечами Борланд. — Рангвальд был моим учителем чуть больше трех лет. До самой своей смерти.
— Что? — Черные брови герцога поползли вверх. — Мастер Рангвальд умер?
— Погиб. Его убили, — вздохнув, сказал Весельчак. — Уже год, как учитель смотрит на нас из небесного чертога Занзары.