Избранники Тёмных сил
Шрифт:
Что за странные создания? Интерес преодолел страх, и Марсель двинулся вслед за ними. Хотелось бы рассмотреть их мерцающую кожу в свете фонарей. Почти идеальные черты того, кто остался для Марселя безымянным, обладали какой-то странной притягательностью. Печальный проницательный взгляд, словно предупреждал «берегись таких, как мы» и в то же время вызывал непреодолимый интерес.
Марсель следовал бы за ними до самых дверей их жилья, как шпион или следопыт, но только не ради выгоды, а влекомый какой-то непонятной таинственной силой, но тут на дороге раздалось звяканье упряжки и глухое громыхание колес. Лошади заржали так, будто под шкуру им вонзили
Он не сразу заметил труп на мостовой. Карета кого-то сбила, какую-то девушку, и теперь ее тело лежало на тротуаре безвольно и абсолютно безжизненно, как выброшенная за ненадобностью тряпичная кукла. Марсель знал, что ему никогда не забыть это зрелище, еще более жуткое от того, что убитая была молода и красива, но теперь смерть пронизывала красоту неуловимыми флюидами ужаса, обращая ее в страшную маску. С посиневших губ стекала струйка крови, светлые волосы обрамляли расколотый череп. Лошадь занесла копыто, чтобы раскроить и овальное белое лицо с остекленевшими глазами, но Шарло быстро выкрикнул какую-то команду на незнаком странном, кажется, древнем языке, и конь отступил. Подкова стукнулась о дорогу, в нескольких дюймах от гладкого лба, зацепив всего одну прядь светлых волос и вырвав ее.
— Совершенное тело, — тихо промолвил Шарло, будто оправдываясь перед спутником за то, что испугал и заставил пятиться и храпеть коня. — Как раз то, что ей нужно! — еще сильнее понизив голос, сказал он. Марселю показалось, что он хочет поднять и унести труп для какой-то необычной цели, но тут чьи-то худые, но сильные руки обхватили его сзади и поволокли во тьму того же самого проулка, откуда он ушел минуту назад.
— Та, кажется, шел в мою мастерскую, правильно? — прошептал чей-то голос в его ухо, в участливой и в то же время чуть смеющейся интонации было что-то странно-соблазнительное. — У меня есть то, что тебе нужно, приятель, проходи, не бойся, здесь никто не кусается…а вот на ночных улицах Рошена…
В тишине за спиной Марселя раздался короткий смешок.
— Кто знает, что может случиться на улицах ночью с таким одиноким беднягой, как ты?
— Ты знаешь? — Марсель взглянул вверх на фронтон, но никакого демона над ним больше не заметил.
— Я все знаю, но никогда не рассказываю о том, за что придется поплатиться, — обладатель обольстительного голоса тащил Марселя в то же здание, где светилась сквозь деленное на мелкие переплеты окно лампада.
— Проходи быстрее, — дверь, кажется, отворилась сама собой, и ловкие проворные руки мощным толчком перебросили Марселя через порог в небольшое помещение, заваленное изящными резными рамами для картин, овальными, квадратными, прямоугольными, золочеными, свинцовыми и просто деревянными. Каждая деталь, каждый мелкий листочек в оформлении был вырезан с таким искусством, будто резцы не делали раму для портрета, а плели чудесный венок из плодов, листьев и мелких цветков.
— Восхитительно, — Марсель нагнулся, чтобы получше рассмотреть небольшую овальную раму, и по форме и по обилию выточенных на ней ирисов больше напоминающую венок.
— Это не самое лучшее из того, что я могу тебе предложить, — самоуверенно
Марсель взглянул на полки, уставленные флаконами с готовыми красками, такого богатого выбора цветов и оттенков он еще не встречал нигде. Какая богатая гамма. Кармин, глазурь и сандал в маленьких склянкам блестели насыщенностью оттенка. Кисти в стаканах были всех форм и размеров, самые разные наборы того, что в первую очередь необходимо художнику.
Палитра, холст, покрытая лаком поверхность, словно готовая для картины, Марсель впервые запутался не зная, что ему взять в первую очередь.
И все-таки надо было иметь голову на плечах и не доверять первому встречному.
— Вы имеете право торговать всем этим?
— Это все мое, — ответил рыжий паренек со странной настораживающей ухмылкой. — Вы разве не прочли, что написано на вывеске? Я — Камиль, хозяин этого места.
Он учтиво протянул узкую ладонь, которую Марсель почему-то испугался пожать.
— Вы будете покупать материалы у меня или поищете кого-то другого?
— У вас, конечно, — Марсель обернулся к тем вещам, которые счел превосходными. — Мой заказчик велел найти что-то именно такого качества.
— Приятно, когда твои деньги к тебе же и возвращаются, — тихо, почти не слышно усмехнулся Камиль. Шепот это был или шелест бумаги. Марсель был не уверен, слышал ли он эти слова, или ему только показалось.
— Что? — переспросил он.
— Это я не про вас, — отмахнулся Камиль. — Не обижайтесь, мне всего лишь захотелось подшутить над одним господином, который долгое время спонсировал все мои предприятия.
— Вы рисуете? — догадка пришла внезапно. Камиль был совсем не похож на художника, скорее на зазнавшегося и наглого пажа знатной особы.
— Я писал портреты…когда-то. Это было так давно, — и такое говорил тот, кому на вид не больше семнадцати. — Теперь я только разрисовываю декорации для одного театра, в успехах которого заинтересован, и делаю к ним эскизы.
Камиль улыбнулся, блеснули два ряда ровных, жемчужно - белых зубов, с сильно заостренными резцами. Рыжая курчавая прядка соскользнула с левого уха, и Марселю показалось, что оно тоже чуть заострено.
— Приходите ко мне каждый раз, когда вам что-нибудь понадобится, — предложил Камиль. — Я никогда не принимаю клиентов, пришедших с улицы без чьей — либо рекомендации, но с вами случай особый, ведь так?
Что он имел в виду? Марсель не мог этого понять. Минут через пятнадцать, когда он выходил из проулка, нагруженный покупками, лукавые с зелеными искорками глаза, как будто провожали его. Он четко, как картинку запомнил помещение, заваленное всевозможными товарами, деревянную лестницу, ведущую куда-то наверх, стол с лампадой и какие-то тени, шепчущиеся за окном, но когда он вышел, то никого возле окна не увидел.
Лучше всего скорее приниматься за работу и никогда больше не шататься глухой ночью по темным углам. Марселю не хотелось оборачиваться еще раз на крышу, чтобы убедиться, есть там уродливая темная статуя или нет. Овал на мостовой, где лежало еще недавно тело девушки, как будто был обведен кровавой кисточкой, по крайней мере, в воображении Марселя. Кажется, даже фонари освещали его ярче, чем другие участки дороги. Так огни рампы освещают сцену, на которой вот-вот начнется мистерия. Марсель заметил, что несколько булыжников, действительно, стали багряно-бурыми от крови.