Избранники Тёмных сил
Шрифт:
— С тем, кто вступился за тебя, когда тайное подпольное общество чуть было не пролило твою кровь над завершенными фресками?
— Да, — уже в который раз Марсель поразился проницательности Эдвина. — Его звали Лоран. Кажется, он был главным из них. Я слышал, с каким почтением остальные произносили его имя. Он вел себя с достоинством, как истинный аристократ, и вряд ли стал бы возглавлять кружок республиканцев. Вот уж кому не надо было искать себе ни попечителей, ни окольных путей к успеху. Думаю, удача, как приговоренная, следовала за ним.
— А я так не думаю, — снова быстрая усмешка. Эдвин смеялся над тем, как поверхностно и неточно мнение людей. — Твоего
— Ты что-то путаешь. Лоран жил в Рошене. Здесь нет таких мест, где можно легко погибнуть, ни болот, ни зыбучих песков, ни камнепадов. Разве, что колеса экипажа, — Марсель вспомнил белокурую жертву и внутренне содрогнулся. — Кроме мчащихся со скоростью колеса судьбы карет, в городе нет опасности для главы тайного ордена.
— Есть суд инквизиции, и с недавних пор он стал неподкупен, — в ответе Эдвина прозвучало что-то фатальное, необратимое и зловещие. — Лорана приговорили к смертной казни. Я сам присутствовал на суде. Спасения для приговоренного быть не может.
— Значит, он все-таки колдун?
— В наши времена, к тому же в Рошене, не обязательно быть колдуном, чтобы угодить на костер. Город стал эпицентром охоты за ведьмами. Поэтому, ты должен быть особо бдительным и никому не проговориться о том, что к тебе через окно является ночной гость, некто, обещающий тебе покровительство, — Эдвин попытался обратить все в шутку, и частично ему это удалось.
Марсель слабо улыбнулся и почувствовал себя приободренным. Еще никто не пытался поднять ему настроение шутками. Никому, кроме Эдвина, не было дела до того, грустит он или радуется.
— Не могу все время сидеть взаперти, — Эдвин поднялся с ложа, взял плащ и накинул себе на плечи. — Не хватает только маски, чтобы отправиться на карнавал.
— На карнавал? — удивился Марсель. Он не задумывался о том, что большинство шумных приемов выпадают на ночное время.
— Ты хочешь пойти со мной?
— Я лучше подожду, пока ты сам ко мне вернешься, — Марсель вспомнил о ночном путешествии, о черных платьях, о клыках под нежными дамскими губами и содрогнулся.
— Я уже выбрал себе амплуа, один раз стоит явиться на маскарад в своем истинном облике, — Эдвин ничуть не обиделся на него за отказ. — Так уж вышло, мой облик таков, что его можно принять за изобретательную маскировку.
— Только не рассказывай никому о том, кто ты есть на самом деле! — Марсель вдруг испугался за Эдвина. Эдвин слишком безрассуден, слишком любит кидаться навстречу опасности, а что, если с ним случится что-то плохое.
— Даже, если я расскажу о себе все, на маскараде это примут за обычную шутку, — Эдвин уже ступил на подоконник, взмахнул светящейся ладонью на прощание и растворился в снежной мгле. Марсель так и не успел заметить, куда он направился, в какой стороне раздался взмах крыльев. Эдвина уже не было, а он все еще стоял у окна, сжимая в кулаке золотистую прядь.
Разговор с феей
Вот и нужный том. Батист потянулся к зеленому корешку с тускло поблескивающей вертикальной надписью. Стремянка под ногами опасно скрипнула, но не накренилась. Еще не хватало упасть с такой высоты. Двенадцатая или тринадцатая полка одного из массивных книжных шкафов городской библиотеки упиралась в самый потолок. Батист сам удивился, как среди такого моря наименований ему удалось найти одно нужное даже без помощи каталога. Заветный фолиант был у него в руках, теперь нужно спуститься в читальный
Батист разложил книги на полированном столике, чуть прикрутил фитиль лампы и огляделся по сторонам. Вокруг никого нет, только бесконечные ряды книг, множество полок и стеллажей, пестрящих разнообразными корешками, так почему же Батисту кажется, что убийца, о котором он намерен прочесть, уже подкрадывается к нему со спины.
Ветхие страницы сухо шелестели под пальцами. Казалось, они вот-вот рассыплются. Такое старое издание Батист еще ни разу не держал в руках. Эта книга видела лучшие времена, эпоху справедливых, благородных королей, рыцарей и прекрасных дам. Тогда мир еще был другим, знать придерживалась любви к романтизму, а крестьянство трепетало от страха перед тьмой суеверий. Считали ли крестьяне демоном губителя знатных дам. Наверное, этот демон, жестоко уродовавший трупы, был первым серийным убийцей в мире. Никто, кроме него, так легко не ускользал от подозрений и преследований. Он, казалось, был неуловим и вообще не существовал в мире, а выступал откуда-то из зазеркалья каждый раз, когда собирался убить, и после свершения задуманного преступление уходил обратно, и насмехался над преследователями, находясь вне досягаемости.
Зачем он убивал? Чем ему так досадила вся эта череда знатных, красивых женщин? Раны на всех телах были нанесены одинаковыми когтями, не животного, зверь не может действовать с такой расчетливостью, а, скорее всего, деформированной рукой человека. Так и удалось определить, что преступник один и тот же, хотя он за краткий промежуток времени был способен преодолеть огромное пространство, чтобы совершить новое злодеяние. Батист не был следователем, но знал, что ему придется вдаваться в подробности. Ради Даниэллы он должен проверить все. Его пальцы заскользили по столбику имен и дат, двигаясь к самому верху. Первая жертва — леди Селена. Батист попытался запомнить имя, год, название города. Второе убийство было совершено уже не там. Ладно, пока, что он спишет такую скорость передвижений на сапоги — скороходы или крылатые сандалии. Не может же обычный преступник уметь летать.
Батист хотел читать дальше, но вдруг хлопнул, ударившись о раму, ставень окна. Юноша оторвался от книги и заметил, что окно распахнуто настежь, а ведь секунду назад оно было плотно затворено. Дрожь пробежала по телу, от шеи и позвоночника распространилась по всей спине, и причиной неприятных мурашек был не холодный ветерок, подувший в библиотеку.
— Вы чем-то удивлены? — голос, прозвучавший над его ухом, был высоким, явно женским и приятным для слуха. Чистое сопрано, такого чудного звучания Батист не слышал даже в театре.
Он рассматривал снежинки, оседавшие на ковер под подоконником, и не сразу решился перевести взгляд на даму, стоявшую у его стола.
— Но, как вы… — он, правда, не мог понять, как она вошла, ведь дверь заперта, смотритель не мог так быстро вернуться. Каким образом она сумела сюда проникнуть? Разве только влетела через окно?
— А может, я тоже подкупила смотрителя? — насмешливо улыбнулась она. Выразительные изумрудные глаза, как будто, смеясь, смотрели на него из прорезей алой с черным кружевом полумаски. Батист только сейчас заметил, что на даме маска.