Избранники времени. Обреченные на подвиг
Шрифт:
Работы шли трудно, сроки ускользали. Летчики помногу летали и сутками отсиживались в гермокабинах, проверяя на себе надежность систем жизнеобеспечения. С ними вместе тренировались и их штурманы – Данилин и Беляков. Полет был назначен на конец июня 1941 года. Но чуть раньше пришла война…
Наша страна в те, 30-е годы виделась миру самой передовой и могучей авиационной державой. И творцом ее был, конечно же, товарищ Сталин. С экранов, трибун и плакатов в народное сознание страны впечатывались новые словосочетания-символы: «Сталинская авиация!», «Сталинские соколы!».
От этого у людей светлела душа, оживала надежда –
Особая слава сопровождала образ Валерия Чкалова – «Чкаловский почерк», «Чкаловская школа!». Даже «Чкаловский удар», хотя встречаться с врагом в военном небе Валерию Павловичу не доводилось, зато он любил «драться» с друзьями над аэродромом.
Для Сталина это была неожиданная и счастливая находка – Чкалов. Вождь не ошибся в выборе человека эпохи, героя для всех. Но и Валерий Павлович сразу понял доверенную ему роль всенародного любимца и исполнял ее умело, со вкусом, с чувством ответственности государственного человека перед своей страной. Он прямо купался во всенародной любви – ненавязчивой, свойской.
Попросту, мы так его любили
И для нас он был таким своим,
Будто все мы в личной дружбе были -
Пили, ели и летали с ним.
Такие стихи Александр Твардовский мог посвятить только Чкалову.
Да, его имя сыграло немалую роль не только в приумножении славы советской авиации, но и в ее развитии: лучшая часть молодежи потянулась в аэроклубы, авиационные школы, а те, кто уже был в летном строю, стремились летать только «как Чкалов». Что это значило – по летным ли законам или вопреки им – объяснить никто не мог, но высшей оценкой летного мастерства считалось признание: «летает как Чкалов».
После гибели кумира в декабре 1938 года образ его осветился еще ярче: «Великий летчик нашего времени» – так был назван он в правительственном некрологе. Так этот канонизированный титул и застыл за ним навечно.
Обидная все же смерть подстерегла его. Самолет не был доведен до летного состояния – имел массу недоработок, недоделок. На такой машине лететь было не то что опасно, а просто нельзя. А Чкалов полетел. Но парадокс был в том, что катастрофа произошла вовсе не по конструктивно-производственным причинам.
Перед посадкой, при переходе на снижение, он слишком рано, с ошибкой почти на 600 метров, убрал обороты мотора до малых. А на лютом морозе, не оборудованный средствами защиты от переохлаждения мотор, конечно, заглох. Пришлось садиться на загородные дворовые постройки.
Эта летная катастрофа фирменного испытателя дорого обошлась ведущим инженерам: те, кто выпускал машину в полет, не скоро вернулись из мест заключения.
Любопытно, как спустя многие десятилетия вспоминал Чкалова и Громова В. М. Молотов – многолетний председатель Совнаркома, член Политбюро, второе после Сталина лицо в государстве. Сохранилась магнитофонная запись его беседы с Феликсом Чуевым, состоявшейся 16 февраля 1985 года и опубликованной в его интереснейшей книге «140 бесед с Молотовым».
«Чкалов был ближе к народу, – говорит Молотов. – Громов держался, можно сказать, гордо. А Чкалов, тот более
А Громов выполнял задания очень честно, очень аккуратно – человек с характером и организованный. Он производил впечатление серьезного человека и подготовленного. А Чкалов, который прославился больше, чем Громов, – тот был питух большой и не сдерживался. И погиб совсем глупо. Громов был образцом, эталоном».
Помолчать хочется, прочтя это.
Интересно, что вспомнилось Молотову, когда он говорил о несдержанности Чкалова? Скорее всего тот, многих вогнавший в шок, выпад, когда на одном из правительственных приемов Валерий Павлович, уже навеселе, подойдя с фужером водки к Сталину, предложил ему перейти на «ты» и опрокинуть по этому поводу такую же «емкость» на брудершафт.
Все замерли. Кто еще мог на такое решиться? Вероятно, дух необузданной вольницы с младых пилотских лет все еще не покидал его.
Вспоминаются слова Громова: «Летчик как живет, так и летает».
Там ведь как было? Валерий Павлович, случалось не раз, отсиживался за тюремной решеткой и еще чаще посещал гауптвахты – то за воздушное хулиганство, а то и за разбитые самолеты. Алкснис его и выставил из ВВС, но за него заступились Громов и Юмашев – уговорили командарма направить бедокура на испытательную работу – там, мол, он поосторожнее будет. Алкснис согласился. Так у Чкалова открылась новая, оказавшаяся триумфальной страница его летной судьбы.
Но к той зиме, когда погиб Чкалов, командарма Алксниса в живых уже не было.
Именно в его время, не лучше ли сказать – эпоху, с 1931 по 1937 год, когда он возглавлял Военно-воздушные силы, была построена и принята на вооружение целая плеяда первоклассных боевых самолетов – истребители И-15 и И-16, скоростной бомбардировщик СБ, фронтовой бомбардировщик и штурмовик Су-2, дальние бомбардировщики ДБ-3 и ТБ-7… И хотя все еще выпускались серийным потоком изрядно устаревшие ТБ-3 и Р-зеты – в разработке и закладке были самолеты нового поколения – истребители Яковлева, Микояна, Лавочкина, вырисовывался штурмовик Ильюшина, шла работа над будущим фронтовым бомбардировщиком Пе-2, а в «шарашке» – спецтюрьме НКВД, где под арестом сидел и работал Андрей Николаевич Туполев, уже виделись контуры будущего Ту-2, еле поспевшего к войне, точно так же, как в той же «шарашке» рождался уникальный самолет – дальний высотный бомбардировщик Владимира Михайловича Мясищева ДВБ-102, взлетевший в 1942 году, но не попавший в серию. Эти самолеты, что должны были прийти на смену состоявшим на вооружении, по своим потенциальным характеристикам решительно ничем не уступали немецким, а во многом даже превосходили, но появление их в строю и освоение летным составом затягивалось, тормозилось обилием доводочных работ.
Создание новых машин шло медленно и ужасно трудно: технологическая база авиационной промышленности не поспевала за требованиями передовых инженерных идей, за новыми течениями в мировом самолетостроении и запросами научно-конструкторской мысли.
Алкснис уже зримо видел, хотя бы по опыту воздушной войны в Испании, что начавшееся отставание нашей авиационной техники от уровня развития боевой авиации головных буржуазных стран остановить пока нечем, и это может в скором времени завести нас в западню, сколько бы мы ни выпускали машин, уже отживших свой век.