Избранное: Динамика культуры
Шрифт:
Как все жители коралловых островов, тробрианцы большую часть времени проводят на главной лагуне. В погожий день на ней полно лодок, перевозящих людей или грузы либо участвующих в очередной ловле рыбы. Поверхностное наблюдение за этими действиями могло бы вызвать впечатление произвольности, беспорядка, анархии, полного отсутствия какой-либо системы. Но при тщательном и терпеливом наблюдении мы вскоре обнаружили бы не только тот факт, что аборигены владеют определенными техническими приемами ловли рыбы и используют сложные хозяйственные приспособления, но и то, что их рабочие группы имеют строгую организацию и в них присутствует определенное разделение социальных функций.
Так, оказалось бы, что в каждой лодке есть человек, который является ее законным владельцем, тогда как остальные выполняют функции экипажа. Всех этих людей, как правило, принадлежащих к одному субклану, объединяют друг с другом и с другими жителями деревни общие обязанности: если вся деревня отправляется на ловлю, владелец не может отказать им в лодке. Он должен сам отправиться на ловлю или позволить кому-то другому сделать это вместо него. Экипаж также имеет определенные обязанности по отношению к нему. По причинам, которые вскоре станут ясными, каждый из членов экипажа должен занять свое место и выполнять свою работу. При разделе улова каждый человек получает свою часть как эквивалент оказанной им услуги. Таким образом, обладание лодкой и ее использование включают в себя ряд определенных обязанностей и повинностей, которые объединяют группу людей в рабочую команду.
Дело еще усложняется тем, что владельцы лодок и члены экипажа могут передавать свои полномочия кому-либо из родственников или друзей. Так делают часто, но всегда за вознаграждение, за плату. Для наблюдателя, который не заметит всех деталей и не проследит за всеми тонкостями сделки, такое положение вещей выглядит чем-то вроде коммунизма: лодка кажется общей собственностью группы, совместно используемой всей деревней.
И действительно, д-р Риверс пишет, что «одним из продуктов меланезийской культуры, который обычно, если не всегда, является общей собственностью, является лодка»; и дальше в связи с этим он заявляет, что «в какой большой степени коммунистические чувства по отношению к собственности господствуют у народов Меланезии» {194} . В другой работе тот же автор опять говорит о «социалистическом или даже коммунистическом поведении таких обществ, как меланезийское» {195} . Нет ничего более ошибочного, чем подобные утверждения. В данном обществе есть жесткое разделение прав своих членов и строгое определение прав каждого индивида, а из этого следует, что собственность может быть какой угодно, но только не коммунистической. В Меланезии существует сложная разветвленная система собственности, которая ни в коем случае не имеет «социалистического» или «коммунистического» характера. С тем же успехом «коммунистическим предприятием» можно было бы назвать современное акционерное общество. По сути, все описания институтов в обществе дикарей в терминах «коммунизма», «капитализма» или «акционерного общества», то есть в терминах, заимствованных из описания современных экономических отношений или политических споров, могут только завести в тупик.
194
Rivers W. H. R. Op. cit. P. 106, 107.
195
Rivers W. H. R. Psychology and Politics. P. 86, 87.
Единственно правильным путем является описание правовой ситуации на основании конкретных фактов. Так, право собственности на тробрианскую рыбацкую лодку определяется тем, как этот предмет был сделан и как он используется, отношением к нему людей, которые его сделали и владеют им. Владелец лодки, выступающий одновременно в роли капитана рыбацкой команды и колдуна, отвечающего за успех рыбной ловли, должен прежде всего финансировать постройку новой лодки, если старая уже негодна, а затем должен поддерживать ее в хорошем состоянии с помощью своей команды. Члены команды имеют взаимные обязательства и выполняют их, каждый на своем месте. Когда наступает время совместного лова рыбы, лодка должна быть в полной готовности.
Каждый совладелец лодки обладает правом на определенное место в ней и в связи с этим имеет определенные обязанности, привилегии и получает определенное вознаграждение. В лодке у него свое положение и своя задача, и соответственно им он называется или «хозяином», или рулевым, или «держателем сети», или «высматривающим рыбу». Его положение и то, как он именуется, зависят от ранга, возраста и личных способностей. Таким образом, при ближайшем рассмотрении мы находим в этих действиях определенную систему разделения функций и стройную систему взаимных обязанностей, в которой чувство долга и сознание необходимости сотрудничества выступают наряду с пониманием собственных интересов, привилегий и выгод. Поэтому собственность не может быть определена ни такими словами, как «коммунизм» или «индивидуализм», ни путем сравнения с «акционерным обществом», но только через конкретные факты, описывающие ее возникновение и условия ее использования. Она является равнодействующей обязанностей, привилегий и взаимных обязательств, которые связывают совладельцев с предметом собственности и между собой.
Таким образом, рассматривая уже первый предмет, обративший на себя наше внимание, «туземная лодка», мы сталкиваемся с такими феноменами, как закон, порядок, определенные привилегии и высоко развитая система обязанностей.
III. Объединяющая сила экономических обязательств
Чтобы глубже вникнуть в природу этих объединяющих людей обязанностей, отправимся за рыбаками на побережье. Мы увидим, как выглядит дележ улова. В большинстве случаев только небольшая его часть остается у жителей деревни. Как правило, мы увидим на берегу ожидающих людей из какого-либо селения, расположенного в центральной части острова. Они получают у рыбаков связки рыбы и несут их к себе, часто на расстояние в несколько миль, бегом по дороге, чтобы успеть добраться до места, пока рыба еще не протухла.
Здесь мы опять встречаемся с системой взаимных услуг и обязанностей, опирающейся на прочные отношения между двумя деревенскими общинами. Деревня, расположенная в глубине острова, поставляет рыбакам продукты земледелия, прибрежная деревня платит им рыбой. Эта система носит сугубо экономический характер. Она имеет также свою церемониальную сторону, так как обмен должен производиться в соответствии с разработанным ритуалом. Она имеет также и правовую сторону: в качестве таковой выступает система взаимных обязательств, которая заставляет рыбака платить всякий раз, когда он получает дар от своего партнера из глубины острова, и vice versa [24] . Ни одна из сторон не может отказаться от ответного дара, не может медлить с ним или скупиться.
24
Наоборот, в обратном порядке (лат.). – Прим. пер.
Какова же мотивация этих обязательств? Прибрежные и центральные деревни должны полагаться друг на друга в деле обеспечения продуктами питания. Туземцы с побережья никогда не имеют достаточного количества растительной пищи, а тем, кто живет в срединных частях острова, всегда не хватает рыбы. Кроме того, обычай требует, чтобы на побережье во время всех связанных с демонстрацией и раздачей продуктов торжественных ритуалов, которые составляют очень важную сторону общественной жизни туземцев, обязательно в изобилии присутствовали крупные и особо красивые плоды, которые растут только на тучных равнинах в глубине острова. А там, наоборот, неизменным атрибутом ритуала раздачи пищи и пиршества является рыба. Таким образом, ко всем естественным причинам, объясняющим ту ценность, которую имеет относительно редкая пища, добавляется еще одна – имеющая не природный, а культурно обусловленный характер взаимозависимость этих двух районов. Поэтому каждое общество нуждается в своих партнерах. Если однажды кто-либо проявит небрежность в этих отношениях, он должен знать, что ему так или иначе обязательно отплатят тем же. Поэтому каждая деревня имеет оружие, с помощью которого она вынуждает уважать свои права, – это принцип взаимности в отношениях.
Дело не ограничивается обменом рыбы на растительную пищу. Как правило, две деревни полагаются друг на друга, когда речь идет об обмене другими предметами, а также услугами. Каждое звено в этих отношениях, построенных на принципе взаимности, становится тем более объединяющим, что оно является частью и фрагментом всей системы взаимных обязанностей.
IV. Принцип взаимности и дуальная организация
Я знаю только одного автора, который вполне оценивает значение принципа взаимности в первобытной социальной организации. Значение «Symmetrie des Gesellschaftsbaus» [25] и соответствующей ей «Symmetrie von Handlungen» [26] ясно подчеркивает ведущий немецкий антрополог, проф. Турнвальд из Берлина {196} . В своей монографии, которая, наверное, является лучшим из существующих описаний социальной организации племени дикарей, проф. Турнвальд показывает, как симметрия социальной структуры и симметрия социальных действий пронизывают жизнь туземцев. Однако автор нигде явно не утверждает значение этой симметрии в качестве объединяющей людей правовой формы, скорее склоняясь к тому, чтобы видеть ее психологические основания «в человеческом чувстве», а не в социальной функции обеспечения непрерывности и адекватности взаимных услуг.
25
Симметрия социальной структуры (нем.). – Прим. пер.
26
Симметрия действий (нем.). – Прим. пер.
196
«Die Symmetrie von Handlungen aber nennen wir das Prinzip der Vergeltung. Dieses liegt tief verwurzelt im menschlichen Empfinden – als adequate Reaktion – und ihm kam von jeher gr"osste Bedeutung im sozialen Leben zu» (Thurnwald. Die Gemeine der Banaro. Stuttgart, 1921. S. 10). («Симметрией действий мы называем принцип воздаяния, который имеет глубокие корни в человеческом чувстве, выступая в качестве адекватной реакции на все происходящее, и который благодаря этому играет важнейшую роль в социальной жизни». – Прим. пер.)
Давние теории племенной дихотомии, дискуссии о генезисе «фратрий», «двух половин племени» или о дуальности его внутреннего деления никогда не вникали во внутренние, коренные основания этой дихотомии. Последние исследования «дуальной организации», предпринятые Риверсом и его школой, страдают тем недостатком, что ищут скрытые причины данного явления, вместо того чтобы изучать само явление. Дуальный принцип во всяком случае не является результатом «распада» или «расщепления», или еще какого-нибудь социального катаклизма. Это – совокупный результат взаимности услуг, без которой никакое первобытное общество не могло бы существовать. Дуальная организация может выступать в форме разделения племени на две части или вообще никак не проявляться в отчетливой форме. Несмотря на это, я рискну предположить, что если бы были проведены точные исследования, симметрия племенной структуры обнаружилась бы как неотъемлемое основание взаимных обязательств, присутствующих в каждом обществе дикарей.