Избранное в 2 томах. Том 1
Шрифт:
Да, я помню, что говорил д'Артаньян. Не тот молодой и отчаянный, из «Трех мушкетеров», а старый, поседевший в боях д'Артаньян из длинного и печального романа «Виконт де Бражелон». Он говорил, что не в умении владеть шпагой заключается доблесть и честь человека. Она в самом человеке… Но разве я дерусь против совести? Разве Мите Кольцову, который на два месяца позже меня пришёл в «Эспаду», мало третьего места? Это же все равно и слава, и почет, и диплом… Да, диплом, конечно, не понесешь в класс, не будешь хвалиться. Другое дело — маленький золотистый жетон на школьной курточке: «Чемпион «Эспады». Он сам говорит за себя. Говорит всем, кто не верил и раздражался, кто усмехался, глядя на тихого щуплого пацана.
Но разве это будет честно, если Митька не по правде выиграет последний бой?
Но почему не по правде? Ведь он бьется до конца, из последних сил. А перевес в одно очко разве не может быть просто случайностью?
(Ж-жах! Выпад, второй! Что он делает? Идет уже напролом! Ведь стоит Серёже ответить поточнее — и все.)
Но он еще держится, Митька Кольцов. Он все еще верит в себя. И тут даже не надо поддаваться. Просто немного расслабиться. Ведь и он, Серёжка Каховский, имеет право уставать…
Мама прижала Митю к себе, обхватив за плечи. И он полминуты стоял неподвижно, уткнувшись ей в плечо. Только острые лопатки ходили от дыханья под промокшей футболкой. Данилкина компания прыгала вокруг и радостно хлопала по спине победителя, иногда попадая по руке матери…
Потом, уже переодевшись в форму, финалисты построились, и Олег вручил дипломы. А Мите приколол жетон.
Потом опять все смешалось.
Зрители и участники расходились: впереди была еще половина выходного дня. Солнечный, синий от безоблачности и осеннего холода, он бил в окна и звал на улицу.
Серёжа тряхнул плечами, прогоняя усталость, улыбнулся.
— Ты не расстроился? — участливо спросила Наташа.
— Третье место — это ведь тоже хорошо, — сказал Генка.
— Все хорошо, — сказал Серёжа. — Знаете что? Пойдем сейчас ко мне? Я вам покажу, какую башню отгрохал на своем замке. А потом что-нибудь придумаем.
Олег прошел мимо, на ходу попросил:
— Сергей, останься, если можешь. Надо порядок навести, оружие убрать.
Наташа и Генка сказали, что подождут.
Вокруг Мити и его мамы все еще толпились друзья.
— Олег Петрович! Серёжа! — позвала она. — Знаете что? Приходите сегодня к нам! Вот и Данилка, и все ребята придут. Сделаем маленький праздник. Будем чай пить, я пирожков нажарю. Придете?
— Вообще-то мне контрольную надо готовить, — сказал Олег. Посмотрел на Митю, который оглядывал всех со счастливым ожиданием, и вздохнул: — Но, с другой стороны, пирожки…
— А с чем пирожки? — поинтересовался Данилка, и Серёжа слегка щелкнул его по макушке.
— С вареньем… А ты, Серёжа, придешь? — Она улыбнулась. — Ты ведь первый учитель.
— Приходи, — негромко, одними губами попросил Митя.
«Если откажусь, получится, что обиделся за проигрыш», — подумал Серёжа. Но не это было главное. Главное, что ему самому хотелось пойти. Но как же Наташа и Кузнечик?
— Извините, я не могу, — сказал Серёжа. — Меня ребята ждут.
— А ты с ребятами приходи, — настаивала Митина мама.
Серёжа подошел к Наташе и Генке.
— Пойдем?
Наташка почему-то опустила ресницы и тихо сказала:
— Я бы пошла. Что такого…
— Я — как вы, — быстро сказал Кузнечик.
Митина мама заторопилась:
— Приходите в шесть часов… Митенька, ты иди домой, приготовь пока все для чая, а я зайду в магазин.
— Пусть он с нами в кино идет, — предложил Данилка. — У нас билеты есть на четыре часа. До шести успеем.
Но Митя молча покачал головой. Он не хотел в кино. Наверно, старался не расплескать до вечера свою радость.
Почти все ушли.
Кузнечик и Наташа бродили по залу, разглядывая флаги с гербами. Олег и Серёжа укладывали в шкаф маски.
— Зачем? — тихо спросил Олег.
— Что — зачем? — не понял Серёжа.
— Только не надо отпираться. Зачем проиграл?
Отпираться в самом деле было глупо. Серёжа пожал плечами.
— Пожалел его? — спросил Олег.
Серёжа удивленно вскинул глаза.
— Вот еще! Просто… ему нужнее.
Олег помолчал.
— Ну… пусть, — наконец проговорил он. — Я вот про что хочу сказать. Знаешь, что Огоньков от вас уходит? Будет командовать знаменной группой.
— Почему?
— Их класс перевели в первую смену… А тебе, наверно, быть капитаном.
— Почему мне? — искренне удивился Серёжа.
— Так ребята говорят. Я уже спрашивал.
— Что я, лучше всех?
— Да нет, все одинаковы, — серьезно сказал Олег.
— Валерик Воронин старше меня.
— Я знаю. Но он прежде всего художник, у него и так работы хватает. И он, кстати, тоже назвал тебя.
— Странно…
Серёжа никогда не стремился быть командиром. Конечно, капитан — это здорово. Это золотой угольник на рукаве под нашивкой, это право открывать стеклянный шкаф со знаменем, это участие в советах, где решаются важнейшие дела. Но ведь это еще и отвечать за всю группу. А как это — отвечать? И как командовать? Мосиным, Андрюшкой Гарцем, Ворониными? Почему они должны видеть в нем командира?
— Это ведь не награда. Это — нужно, — сказал Олег.
— Ну, раз нужно… Только…
— Хочешь сказать: только получится ли?
— Нет… Только не говори никому про это… Ну, про последний бой.
Олег выпрямился.
— Никому? Нет, кое-кому я все-таки скажу… Ребята, идите сюда!
Генка и Наташа подошли.
— Я про вас кое-что знаю, — сказал Олег. — Сергей не очень разговорчив, но про вас он говорил. Вы его друзья. И хотя бы вы должны знать: последний бой он проиграл нарочно.