Избранное в 2 томах. Том 1
Шрифт:
— Она в него просто влюбленная ходит, — сказал Серёжа. — Позавчера шоколадкой угощала.
— Да бросьте вы! — отмахнулся Генка. — Она в своих пацанят влюбленная. Не надышится на них. И они от нее ни шагу. Если бы я в третьем классе учился, обязательно бы к ней сбежал.
— От Татьяны Михайловны? — укоризненно спросила Наташа.
— Ну… Татьяна Михайловна третьи-то классы не учит, — вывернулся Генка. И, чтобы отвести разговор от себя, добавил: — А Серёжка, если бы мог, давно бы уж от нее сбежал. Это точно. Она его совсем завоспитывала.
— Да ну… — отмахнулся Серёжа. — Просто ей кажется, что я слишком
— Не в разные, а в одинаковые. В скандальные, — уточнила Наташа.
— И про меня это тоже говорят, — печально признался Данилка. — А мы при чем? Это истории виноваты, раз случаются. Да, Серёжа?
— Вот именно, — сказал Серёжа, благодарный Данилке за такую здравую и четкую мысль.
Генка хихикнул.
— Самое смешное знаете что? Татьяна Михайловна боится, что Серёжка из-за той драки с Гавриком начнет зазнаваться. Я, мол, герой, бандита задержал, в газете писали…
— Зазнаешься тут при такой жизни, — мрачно сказал Серёжа. — Чуть что, сразу: «Про тебя в газете написали, а ты тройки получаешь! Про тебя вся школа знает, а ты по коридору носишься!» Или еще так: «Каховский, ты опять споришь со старшими! Ты, наверно, думаешь, что вокруг тебя одни бандиты и хулиганы! Ты еще палку возьми!»
— Это кто же тебя так? — поинтересовался Олег.
Ответила Наташа:
— Все она же, Нелюшка. Недавно решила Стаське Грачёву двойку по поведению поставить за то, что он не захотел после уроков с классом в кино идти. Мы с Серёжей заступились. А она и на нас и на него разозлилась, говорит, что он ябедничает на учительницу.
— Стаська и не ябедничал, мы случайно узнали, — сказал Серёжа. — Он теперь вообще ни на кого не жалуется. Если обижают, молчит или сам отбивается. И отца почти не боится.
— Только слишком злой стал, — вздохнула Наташа. — И с Нелюшкой его никак мир не берет.
— С учителями кому как повезет, — рассудительно заметил Данилка.
— У меня классная руководительница была отличная, мы все ей до сих пор письма пишем, — задумчиво сказал Олег. — Лидия Григорьевна, физик… Один только был у нее недостаток: считала, что я обязательно должен стать инженером. Даже заболела, когда я не поступил в политехнический институт, срезался по математике.
Наташа посмотрела на Олега почти обиженно:
— Ты разве не сразу пошел в педагогический?
Олег усмехнулся, оглядел собравшихся в кружок ребят.
— Братцы, да я же почти старик. Я в жизни многое успел.
— Очень ты похож на старика, — язвительно заметила Наташа.
Олег сказал:
— Не попал я в инженеры. Пошел работать на электростанцию, а осенью взяли в армию. Стал проситься на флот. Умолял, чуть не плакал. Майор даже разозлился и говорит: «Дурак, в армии два года служат, а на флоте — три». А я в ответ: «Может, я на всю жизнь там останусь, что мне три года!» Уговорил. Приехали мы на Север, а там еще одна медкомиссия. Мне — по шапке: нельзя на корабль, здоровье не то. Я опять чуть не в голос: «Оставьте хоть на берегу, только у моря!…»
— Оставили? — напряженным шепотом спросил Митя. Он будто приключенческий роман слушал: ведь море же!
— Оставили… Форма морская, а служба почти штатская. В команде при местном Доме офицеров. Увидели, что рисую прилично, сделали художником-оформителем… Работы, конечно, хватало, но
— Что за люди? — ревниво спросил Данилка.
— Очень замечательные люди. Тому и другому было тогда по одиннадцати лет. Начали они заглядывать к нам в Дом офицеров каждый день, смотрят на рапиры и вздыхают. Ну, стал я их учить потихоньку, пока нашего Капитана Гранта нет поблизости. Он посторонних не терпел. Узнал про это начальник Дома офицеров, приказал явиться и давай делать накачку: не положено, мол. «Безобразие!» — говорит. Я не выдержал и начал с начальством пререкаться: «Даже для офицерских жен кружки есть, а ребятам куда деваться?» Начальник был умный мужчина. Поглядел на меня другими глазами и повторяет: «Я и говорю — безобразие! В поселке вон сколько ребятишек, а вы только с двумя занимаетесь. Набирайте команду, а я доложу начальству…»
Олег вдруг замолчал и стал смотреть в темное окно. А там ничего не было видно, только лампочка отражалась да огненные Данилкины вихры.
— Набрал команду? — спросил Серёжа.
— Набрал… Когда демобилизовался, они — в слезы. А я… В общем, тоже не сладко. А не уезжать нельзя — учиться надо. Хорошо хоть, что замена для меня нашлась, девятиклассник из местной школы. И Гранитин обещал помочь… Ну вот. А как приехал домой, пошел в интернат работать. Это в Красном Береге, у меня там родители живут. Старшим вожатым стал. Это мне ребята из горкома комсомола посоветовали… А потом в институт поступил, на заочное…
— Когда ты все успел? — спросила Наташа. — На флоте, в интернате, в Артеке, у нас…
— Успел. Служил два года, потому что на берегу. В интернате тоже два года… Это, братцы, самое лучшее, что у меня в жизни было, честное слово…
— Лучше, чем в Артеке? — недоверчиво спросил Митя. Он, конечно, не верил, что где-то может быть лучше, чем у моря.
— Угу, — ласково сказал Олег и даже зажмурился. — Такие ребята… Мы с ними театр устроили. В походы по реке ходили… Я бы в Артек и не уехал…
— А почему уехал? — не утерпела, полюбопытствовала Наташа.
Олег раскрыл глаза и по очереди посмотрел на каждого.
— Так… Так получилось, братцы. Не поладил с начальством. Был сначала отличный директор, да ушел на пенсию. Пришла на его место одна тетя. Вроде той, что сегодня у нас была. Не по внешности, а по сути своей такая. Непрошибаемая. Театр заставила прикрыть: от учебы отвлекает. Походы запретила. «Вам, — говорит, — игрушки, а мне отвечать. Главная задача школы, — говорит, — хорошая учеба и отличное поведение». Я ей пытался вдолбить, что хорошие оценки и поведение могут быть у людей, когда у них жизнь интересная… Я молод был и… в общем, прямолинеен. А она — как скала. Вот и не договорились… А как раз вожатых в Артек приглашали…