Избранное в двух томах. Том 2

Галлай Марк Лазаревич

некоторое время пожинает плоды этой замены — располагает наиболее

совершенным техническим оснащением своей армии. Но предпринимать такое

дело чересчур часто — невозможно: на это никаких ресурсов самой богатой

державы не хватит. В результате через некоторое время отличная техника

превращается в хорошую, а затем — и в удовлетворительную. Чередования пиков

и провалов этой сложной периодической кривой в разных странах, естественно, не совпадают. И,

надо думать, гитлеровцы, нападая на нас, конечно, кроме всего

прочего, учитывали и тот факт, что в отношении оснащения боевой техникой

наша армия (и в частности авиация) едва вышла из очередной нижней точки и

только-только пошла на подъем.

Правда, была в этом, как оно ни покажется на первый взгляд странным, и

своя положительная сторона: в новых самолетах заключались широкие

потенциальные возможности последующей модификации. В немецких же

самолетах, созданных несколькими годами раньше, эти возможности были уже в

значительной степени реализованы и исчерпаны. Где-то с середины войны это

обстоятельство стало работать в нашу пользу — способствовать успеху в

техническом соревновании с противником.

21

Но то было потом. А пока, в начале войны, положение оставалось сложным.

Это чувствовалось повсюду — чувствовалось и в частях истребительной

авиации Московской зоны ПВО. Новых самолетов было еще очень мало, не

многие полки успели получить их, а в получивших далеко не все летчики

освоили даже дневные полеты на этих машинах, не говоря уже о значительно

более сложных, ночных. А между прочим, налетов противника следовало

ожидать именно ночью. .

В донесении командованию ПВО Московского военного округа командир

нашего корпуса И. Д. Климов и И. А. Кобяшов — тогда еще начальник штаба

корпуса — докладывали, что на 1 июля сорок первого года из 494 летчиков

корпуса подготовлены для боевой работы 417, в том числе ночью — 88, а ночью

на истребителях новых типов — восемь.. Восемь!.

В этом же донесении Климов и Кобяшов писали а о некомплекте боевых

самолетов, и о неудовлетворительности имевшихся средств связи между

командным пунктом ПВО и аэродромами («связь только проволочная, в одну

цепочку, что, безусловно, ненадежно обеспечивает управление частями»), и о

неполноценности сети аэродромов («большинство из них не отвечает

требованиям для полетов истребителей»), и о том, что на девяти действующих

аэродромах имеется всего пять аэродромных радиостанций, и о многом другом, чего остро не хватало корпусу для надежного выполнения своих задач.

Положение требовало принятия

решительных мер, и, к чести командования

нашей авиации, такие меры были приняты.

Достаточно сказать, что в течение первого же месяца войны — до начала

налетов вражеской авиации на Москву — в составе 6-го авиакорпуса были

дополнительно развернуты семь полков, а общее количество самолетов

увеличено более чем в полтора раза. Интенсивными темпами шло освоение

летчиками полетов ночью, в том числе и на истребителях новых типов.

Словом, делалось многое.

Не буду перечислять всего — расскажу только об одном, наверное, далеко не

самом важном, но имевшем непосредственное отношение ко мне и моим

товарищам: об организации двух отдельных (это значит — не входивших в состав

какого-либо полка и дивизии, а подчи-

22

нявшихся непосредственно командиру корпуса) авиационных ночных

истребительных эскадрилий противовоздушной обороны города Москвы.

Летный состав этих эскадрилий был сформировав из летчиков-испытателей

авиационной промышленности. — Здорово! Наконец-то и мы понадобились! —

комментировал это событие Гринчик.

И все мы безоговорочно согласились с ним, хотя , если вдуматься, ничего

особенно «здорового» в обстоятельствах, заставивших вспомнить о нас в

подобном плане, конечно, не было.

Перечитывая сейчас старые приказы о формировании этих эскадрилий, первый из которых начинался внушительными словами: «Ставка приказала. .», я

вижу, что командование считало нас (или, во всяком случае, писало так, будто бы

считало) куда более зрелыми мастерами, чем мы были в действительности.

Так, в приказе по корпусу говорилось, что летный состав обеих отдельных

эскадрилий обладает большим опытом по эксплуатации самолета в воздухе и

уверенно летает на всех высотах и ночью.

Правда, если отбросить последнее утверждение — относительно ночи, — то в

общем подобная характеристика была не очень далека от истины.

Мы и в самом деле имели на новых истребителях, особенно на «мигах», наверное, больший налет, чем летчики любой строевой части. Тут, как нередко

случается, не было бы счастья, да несчастье помогло: эпопея с капризными

моторами и другими «детскими болезнями» первенцев нашего скоростного

самолетостроения заставила изрядно полетать на них, а значит — надежно

вжиться в их повадки, привыкнуть к тому, что они любят, а чего не любят, начать

чувствовать себя в их кабинах как дома.