Избранное. Повести и рассказы
Шрифт:
Виктор Панкратович наблюдал за залом в специальный глазок и страшно волновался. Поймут ли эти люди, выросшие в дикости, невежестве и феодальных предрассудках, стоящие перед ними задачи? Вон ведь у них рожи какие! Но чем дольше наблюдал, тем больше успокаивался. Если этих баронов побрить, причесать и приодеть, будет актив как актив. Тот длинный, в черных латах, со знаменем за спиной - вылитый директор завода немагнитных изделий. А этот, если бы не третий глаз во лбу, - ни дать ни взять комсомольский бог Марат Удаков. Что делать, других кадров нет, и на укрепление никого не присылают - сами виноваты.
Наконец
Сколь ни были дерзки и наглы бароны, они встретили своего владыку восторженным ревом, заглушившим даже музыку. Виктор Панкратович щедро улыбнулся и помахал пленуму рукой. Это вызвало новый взрыв энтузиазма. «Темный народ, но ведь нашенский», - подумал король, дожидаясь тишины.
– Дорогие товарищи!
– начал он. Бароны обезумели от восторга, громко лупили друг друга бронированными кулаками по панцирям, свистели и хохотали. Ради этих двух простых слов они сейчас готовы были отказаться от большинства ленных прав и привилегий, пойти с королем в самый дальний и бессмысленный поход, сровнять с землей злокозненный Аронакс, еще разок проучить степняков. Да что степняков! Свистни сейчас Виктор Панкратович, они бы сели на лодки и плоты и поплыли покорять загадочную Тетанию!
Услышав же о том, что речь пойдет всего лишь о низменных урожаях, намолотах на круг и закромах государства, слушатели несколько приуныли, но первый пункт повестки утвердили единогласно. С такой же легкостью прошел вопрос о создании в королевстве первичной партийной организации - никто ничего не понял. Зато третий пункт - персональное дело маркграфа Миканора - ознаменовался громовым гулом одобрения. Многие из участников пленума схватились руками за рога, коими наградил их обольстительный маркграф. Они прямо с мест начали вносить предложения касательно примерного наказания Миканора. Самым человечным из этих предложений было запереть мерзавца в клетку с парой брачующихся хлюпиков и посмотреть, кто кого. К сожалению, среди делегатов означенного маркграфа не оказалось.
В конце концов мстительная фантазия иссякла, и Виктор Панкратович смог продолжить:
– Предлагаю избрать в президиум прежде всего наших ветеранов, тех, кто стоял у истоков листоранской партийной организации, товарищей Экзантийского и Асрамического!
Зал поворчал, но согласился. Зато когда король начал зачитывать список остальных членов президиума, дело снова дошло до драки и поножовщины. Королевская стража беспомощно топталась у стен, не решаясь вмешаться. Виктор Панкратович вопросительно взглянул на Калидора. Тот кивнул, опустив крашеную бороду на новенький галстук, надетый под кружевной воротник. Тогда Виктор Панкратович разинул рот и понес баронов со всей родней по кочкам. Они с канцлером загодя предусмотрели такой вариант и удалили из зала все хрупкие предметы. И правильно сделали, потому что по потолку прокатился гром, посыпалась каменная щебенка.
Бароны испуганно притихли. Таких слов им слышать не доводилось,
Слово канцлера было кратким и доходчивым, так как он предпочел ограничиться ксивой:
Хорошо тому живется,
Кто к нам в партию вступил:
В дело общее внесется
Личный вклад по мере сил!
Бароны сообразили, что речь идет о каких-то налогах, платить которых они не собирались ни при какой погоде, и недовольно загудели. Дело несколько поправил герцог Тубарет своим не менее кратким выступлением:
Хорошо тому живется,
Кто получит партбилет:
Он наестся и напьется,
Так как вечером - банкет!
Это дело баронам понравилось. Слагать ксиву насчет членских взносов Виктор Панкратович до поры не стал, чтобы не отпугнуть неокрепшие кадры.
По его сигналу слуги вкатили в зал тачки с партбилетами и стали оделять документами присутствующих. Заготовили билетов по образцу востромырдинского (и на его, кстати, имя) великое множество, и это также было весьма дальновидно, так как жадные феодалы хватали по нескольку штук. Виктор Панкратович удовлетворенно улыбнулся, представив, как странствующие парторги привозят огромные мешки со взносами. Только строптивый и ехидный Раман из Саратора выкрикнул с места:
Хорошо тому живется,
Кто не вступит никуда:
На ногах не остается
Ни малейшего следа!
Виктор Панкратович нахмурился, поманил пальцем графа Ливорверта: видишь, товарищ недопонимает? Допоймет в свое время, успокоил граф, и Востромырдин взял слово. Слово было долгим, потому что такой важный вопрос, как Продовольственная программа, в одну ксиву не уложить.
– Индустриализация сельского хозяйства, - начал Виктор Панкратович, - ведет к значительному расширению и укреплению его производственных связей с промышленностью. На этой основе в ряде отраслей происходит комбинирование сельскохозяйственного и промышленного производства, организуются предприятия и объединения аграрно-промышленного типа. Эти предприятия концентрируют весь процесс получения готового продукта от начала и до конца - от выращивания растений и животных до отгрузки товара в торговую сеть. Сама по себе идея аграрно-промышленного кооперирования не нова - первые комбинаты такого типа создавались у нас в стране в начале тридцатых годов...
Бароны зашушукались, припоминая, когда же такое было и в какую такую сеть придется теперь загонять скотину.
– Однако недостаточный уровень производительных сил не позволил тогда решить эту задачу полностью, - продолжал Гортоп Тридцать Девятый.
– Но идея кооперирования была в принципе верной... Товарищи, товарищи, не отвлекайтесь!
Думаете, легко было королю составлять доклад без единого референта, только при помощи гипнотизера, который сумел оживить в памяти владыки все слышанные им когда-либо речи?