Избранное. Том 1
Шрифт:
Глава седьмая
После завтрака Эмили Брент предложила Вере Клэйторн вновь прогуляться на вершину и посмотреть, нет ли лодки. Вера согласилась.
Ветер посвежел. На море появились маленькие белые барашки. Не было видно ни одной рыбачьей лодки и катера тоже.
Саму деревню Стиклхэвен невозможно было разглядеть — виднелся только возвышающийся над ней холм, неровный красный утес, скрывавший маленькую бухточку.
Эмили Брент заметила:
— Тот
Вера не ответила. Она пыталась подавить возникшее чувство паники. Она сердито сказала сама себе: «Держись хладнокровно. Паниковать — не в твоей натуре. У тебя всегда были прекрасные нервы».
Через минуту-другую она заговорила вслух:
— Как было бы хорошо, если бы он приплыл. Я… я хочу уехать.
Эмили Брент сухо заявила:
— Не сомневаюсь, что все мы испытываем то же желание.
Вера сказала:
— Все так странно… порой кажется, что в происходящем вообще нет… нет никакого смысла.
Пожилая женщина проворно отозвалась.
— Я очень раздосадована на себя за то, что позволила так легко обмануться. Право, если хорошенько подумать, письмо-то нелепое. Но тогда я не сомневалась, ничуть не сомневалась.
Вера машинально пробормотала:
— Наверное.
— Слишком многое человек принимает на веру, — заметила Эмили Брент.
Вера глубоко и прерывисто вздохнула и спросила:
— Вы действительно думаете, что все было так… как вы сказали за завтраком?
— Выражайтесь поточнее, милая. Что именно вы имеете в виду?
Вера низким голосом произнесла:
— Вы действительно считаете, что Роджерс и его жена убили ту старую даму?
Эмили Брент задумчиво смотрела на море несколько минут и потом ответила:
— Лично я совершенно в этом уверена. А как вы думаете?
— Не знаю, что и думать.
Эмили Брент сказала:
— Все поддерживают данную теорию. То, что женщина упала в обморок. И вспомните, как ее муж уронил кофейный поднос. Потом, как он говорил… не слишком убедительно. О да, боюсь, они ее убили.
Вера сказала:
— А как она выглядела… казалось, она боялась собственной тени? Я никогда не видела такой испуганной женщины… должно быть, еодеянное преследовало ее, словно привидение…
Мисс Брент прошептала:
— Помню, какой текст висел в моей детской, когда я была ребенком. «Будь уверен, твой грех тебя разыщет». Очень верно, очень. Будь уверен, что твой грех тебя разыщет.
Вера встала и произнесла:
— Но, мисс Брент… мисс Брент… в таком случае…
— Да, моя дорогая?
— Другие? Что насчет других?
— Я не совсем вас понимаю.
— Все другие обвинения… они… они несправедливы? Но если в случае Роджерсов была сказана правда… — Она смолкла, не в силах привести в порядок хаос мыслей.
Лоб Эмили Брент, озадаченно сморщившийся, теперь разгладился.
Она сказала:
— А, теперь я вас понимаю. Ну что ж, вот, к примеру, этот мистер Ломбард. Он признает, что бросил двадцать человек, оставив их умирать.
Вера заметила:
— Но они были всего лишь туземцами…
Эмили Брент резко сказала:
— Черные или белые — все они наши братья.
Вера подумала: «Наши черные братья… наши черные братья… О, я буду смеяться. У меня истерика. Я не в себе…»
Эмили Брент задумчиво продолжала:
— Конечно, остальные обвинения очень нелепы и притянуты за уши. К примеру, в отношении судьи, который лишь исполнял свой долг перед обществом. И отставного человека Скотленд-Ярда. И мой случай тоже.
Она помолчала и добавила:
— Естественно, учитывая обстоятельства, я не собиралась вчера вечером ничего говорить. В присутствии джентльменов такие вещи не обсуждаются.
— Да?
Вера с интересом слушала. Мисс Брент сурово продолжала:
— Беатрис Тэйлор у меня служила. Как я узнала позднее, она была неприличной девушкой. Я сильно в ней обманулась. У нее были хорошие манеры, всегда очень опрятна и услужлива. Я была очень ей довольна. Конечно, оказалось, что все это сплошное лицемерие! Она была беспутной девицей, начисто лишенной морали. Отвратительно! Я не сразу узнала, что она, как говорится, «в положении», — она смолкла. Ее тонкий нос брезгливо сморщился. — Я испытала настоящее потрясение. Ее родители тоже были порядочными людьми и воспитывали ее в строгости. Рада сказать, что они не стали смотреть сквозь пальцы на ее поведение.
Уставившись на мисс Брент, Вера спросила:
— Что же произошло?
— Естественно, я и часа не стала держать ее под своей крышей. Никто не сможет меня упрекнуть в снисходительном отношении к безнравственности.
Вера низким голосом произнесла:
— Что произошло… с ней?
Мисс Брент сказала:
— Распутное создание, не довольствовавшееся одним грехом на своей совести, совершило грех еще более тяжкий. Она покончила с собой.
Охваченная ужасом, Вера прошептала:
— Она убила себя?
— Да, бросилась в речку.
Вера поежилась и уставилась на тонкий профиль мисс Брент. Она спросила:
— И что вы почувствовали, когда узнали, что она наделала? Вам было ее не жаль? Вы не винили себя?
Эмили Брент выпрямилась.
— Я? Мне не в чем себя упрекнуть.
Вера сказала:
— Но если ваша… твердость… довела ее.
Эмили Брент резко заявила:
— Ее собственные действия, ее собственный грех — вот что ее довело. Если бы она вела себя как порядочная, скромная молодая женщина, ничего подобного бы не случилось.