Избранное. Том 1

Кристи Агата

— Двадцать с лишком лет назад вы были здесь. Когда в Коурт умерла старая леди. Вот тогда у нас в Стайлзе было первое убийство. И не последнее, сказала я. Старая миссис Инглторп тогда была убита, и мы все говорили, что с ней муженек разделался. Все мы были уверены.

Она устремила на меня хитрый, коварный взгляд.

— Может быть, и на сей раз муж виноват.

— Что вы имеете в виду? — резко заявил я. — Разве вы не слышали, что вынесли вердикт о самоубийстве?

— Это коронер так сказал. Но он мог и ошибиться, вы не думаете?

Она подтолкнула меня локтем.

— Уж доктора-то знают, как

разделаться с женами. И, похоже, она не очень-то хороша для него была.

Я сердито повернулся к ней, и она поспешно ретировалась, буркнув, что ничего такого в виду не имела, только что-то уж все больно странно, верно, во второй раз и то же самое происходит.

— И что еще более странно, сэр, так это то, что вы оба раза здесь оказываетесь, так ведь?

Как ни фантастично, но я даже подумал, не подозревает ли она, что я совершил оба преступления. Очень неприятная мысль. И, конечно же, я понял, какая странная и навязчивая штука — местные подозрения, В конце концов они были недалеки от правды. Ведь кто-то убил миссис Фрэнклин.

Как я уже упоминал, очень плохо помню, что произошло в те дни. Прежде всего меня страшно беспокоило здоровье Пуаро. Ко мне пришел Кертис со встревоженным выражением на своем деревянном лице и доложил, что у Пуаро был серьезный сердечный приступ.

— По-моему, сэр, ему следует показаться доктору.

Я сломя голову бросился к Пуаро, который бурно отверг мое предложение. Я подумал, что на него это что-то не похоже. Он всегда, по моему мнению, жутко беспокоился за свое самочувствие. Везде подозревал сквозняк, обвязывал шею шелковыми и шерстяными шарфами, приходил в ужас, замочив ноги, и сразу же мерил температуру и ложился в постель при малейшем намеке на простуду… «потому как иначе у меня начнется fluxion de peitrine!» [84] Я знал, что стоило ему хоть чуть-чуть прихворнуть, как он сразу же консультировался у врача.

84

Воспаление легких — фр.

И вот теперь, когда он был по-настоящему болен, положение в корне изменилось.

Однако, может быть, здесь-то и скрывалась истинная причина. Те, другие болезни, были пустяками. Сейчас, когда он в самом деле был больным человеком, он, наверное, боялся признать реальность. Он пренебрегал болезнью, потому что боялся.

Он отвечал на мои протесты с энергией и горечью.

— Я консультировался у докторов… и не у одного! Я был у Блэнка и Дэша, и что они сделали? Послали меня в Египет, где мне сразу же стало гораздо хуже. И я был у Р.

Р., я знал, был известнейшим кардиологом. Я быстро спросил:

— Что он сказал?

Пуаро неожиданно бросил на меня косой взгляд… и мое сердце мучительно сжалось.

Он спокойно ответил:

— Он сделал все, что можно было сделать. Мои лекарства все рядом, под рукой. Кроме них… ничто не поможет. Так что, видимо, Хэстингс, вызывать других врачей — напрасный труд. Машина, mon ami, изнашивается. Увы, нельзя вставить новый мотор, как автомобилю, и продолжить жить.

— Но послушайте, Пуаро, есть же что-нибудь… Кертис…

Пуаро резко прервал:

— Кертис?

— Да,

он пришел ко мне. Он был обеспокоен… У вас был сердечный приступ…

Пуаро мягко кивнул.

— Да, да. Иногда такие приступы лучше не видеть. Думаю, Кертис просто к ним не привык.

— Вы действительно не хотите показаться врачу?

— Напрасный труд, мой друг.

Он говорил очень мягко, но решительно. И вновь сердце мое мучительно сжалось. Пуаро улыбнулся мне и сказал:

— Это, Хэстингс, будет мое последнее дело. И оно будет моим самым интересным делом… и противник мой — самым интересным моим преступником. Потому что в деле X мы имеем технику непревзойденную, великолепную, несмотря ни на что, вызывающую восхищение. До сих пор, mon cher, X действовал с такой ловкостью, что побеждал меня, Эркюля Пуаро! Он развил атаку, на которую я не смог ответить.

— Если бы ваше здоровье… — успокаивающе начал я.

Но оказалось, что сказал совсем не то. Эркюль немедленно впал в ярость.

— А! Мне что же, нужно повторять вам тридцать шесть раз и еще тридцать шесть раз, что нет никакой надобности в физических усилиях. Нужно только… думать.

— Э… конечно… да, здесь-то с вами все в порядке.

— Все в порядке? Я могу справиться с такой задачей превосходнейшим образом. Мои конечности парализованы, мое сердце играет со мной трюки, но мой мозг, Хэстингс… мой мозг функционирует безупречно. Он по-прежнему высшего качества, мой мозг…

— Он, — успокаивающе сказал я, — великолепен.

Но, медленно спускаясь по лестнице, я подумал, что мозг Пуаро не поспевает за ходом событий так быстро, как мог бы. Сперва чудесное спасение миссис Латтрелл и теперь вот смерть миссис Фрэнклин. И что мы сделали?

Практически ничего.

II

На следующий день Пуаро мне сказал:

— Вы, кажется, предлагали мне, Хэстингс, показаться врачу.

— Да, — нетерпеливо затараторил я. — Я был бы очень рад, если бы вы согласились.

— Eh bien, я согласен. Я покажусь Фрэнклину.

— Фрэнклину? — засомневался я.

— Ну он же врач, не так ли?

— Да, но… он занимается в первую очередь исследовательской работой, верно?

— Несомненно. Думаю, он вряд ли бы преуспел как практикующий врач. Ему недостает того, что принято называть «прикроватными манерами». Но он квалифицированный медик. Иными словами, как говорится в фильмах, «он знает свое дело лучше многих».

Я по-прежнему не был удовлетворен. Хотя я и не сомневался в способностях Фрэнклина, он всегда казался мне человеком нетерпеливым и совершенно не интересующимся человеческими недугами. Вероятно, такое отношение к людям восхитительно подходит для исследовательской работы, но уж отнюдь не для пациентов.

Однако само по себе согласие Пуаро было весьма большой уступкой и, так как здесь у моего друга лечащего врача не было, Фрэнклин охотно согласился взглянуть на него. Но он пояснил, что если потребуется регулярное медицинское обслуживание, то придется вызвать местного врача. Он не мог постоянно заниматься лечением.

Фрэнклин провел с Пуаро много времени.

Когда же он, наконец, вышел, я его ждал. Я втащил его в свою комнату и закрыл дверь.

— Ну? — встревоженно потребовал я.