Избранное
Шрифт:
Жушуй смотрел на них, готовый рассердиться, но сдержался и спокойно возразил:
— Вы ошибаетесь. Возвращение к земле нельзя понимать так упрощенно. Вы не осознали еще, что все это значит.
Лицо Чэнь Чжэня стало серьезным, он строго сказал:
— Какая разница, понимаем мы или не понимаем? Возвращение к земле — всего лишь возвращение к земле! А по-моему, один заполненный деятельностью день в городе стоит года спокойной жизни в деревне.
Жушуй внимательно слушал его и с чувством горечи думал о том, что у него намечаются расхождения во взглядах с друзьями. Они ратуют за город, а он за возвращение к земле! Еще
Когда Жушуй думал об этом, в его душе поднимался гнев, он готов был бросить вызов им всем, но, взглянув на раскрасневшееся лицо Чэнь Чжэня, он вспомнил о том, как не покладая рук работает его друг на благо людей. И он понял, что, если даже Чэнь Чжэнь ошибается, он, Жушуй, не имеет права возражать ему, потому что Чэнь Чжэнь жизни своей не щадит ради людей. Душа его исполнилась благодарности к другу и он заботливо глядя на Чэнь Чжэня, промолвил:
— Ты должен беречь свое здоровье, к чему так волноваться?
— С ним сладу нет, он ни капельки не щадит себя. Нельзя же совершенно не слушать врачей! Мне думается, ему тоже следует найти себе девушку! — улыбаясь, сказал Жэньминь. В его шутке звучало сочувствие. Он старался скрыть свое беспокойство.
— В таком случае рекомендую тебе Жолань, идет? Красивая, нежная, добрая, — тоже пошутил Жушуй.
Чэнь Чжэнь замахал рукой:
— Иди ты со своей мелкобуржуазной барышней! И что это ты стал вдруг таким добрым, что уступаешь мне свою девушку? — Он был спокоен и улыбался. Его никогда не заботило собственное здоровье.
— Нет, серьезно. Честно говоря, мне не нравится, как ты к себе относишься. Человек должен работать не два-три года… К чему такая горячность? Меня очень тревожит твое здоровье. Мы, твои друзья, не можем спокойно наблюдать, как ты себя губишь! — взволнованно говорил Жэньминь, голос его слегка дрожал. Он, видимо, боялся, что Чэнь Чжэнь не станет слушать его, поэтому говорил быстро, но вдруг осекся. Чэнь Чжэнь с изумлением смотрел на Жэньминя, и тот смутился и замолчал. Он долго не произносил ни слова и наконец проговорил: — Мы даем тебе советы, но ты никогда не прислушиваешься к ним. Поэтому я и предложил тебе найти девушку, которая сдерживала бы тебя, заботилась о тебе, все бы делала для тебя…
Тихий смех Чэнь Чжэня перебил его:
— Так, как твоя жена Яочжу для тебя?
Жушуй разволновался, но, услышав этот неожиданный ответ, не выдержал и расхохотался.
— В самом деле, какого дьявола ты дурачишься! — продолжал Жэньминь, сердясь. — Я говорю с тобой серьезно, не нужно шутить. Неужели тебе ничуть не жаль себя? Знаешь, как мы к тебе… — Жэньминь очень волновался, не мог высказать то, что хотел, и опять умолк на полуслове.
Чэнь Чжэнь молча поднялся, несколько раз взглянул на Жэньминя и по выражению его глаз понял, о чем тот думает. Затем он перевел взгляд на Жушуя — его глаза светились. Чэнь Чжэнь понял, что друзья любят его. Теплое чувство волной прилило к сердцу. Несколько раз он прошелся по комнате, потом, растроганный, посмотрел на Жэньминя и, улыбаясь, сказал:
— Спасибо тебе. Я все отлично понимаю. Но разве мне плохо живется?
— А что, хорошо? Разве ты не чувствуешь, что таешь с каждым днем? Мы прекрасно видим это. — Жэньминь готов был кричать от отчаяния.
— Правда, Чжэнь. В прошлом году ты выглядел лучше. Твоя болезнь излечима, беда лишь в том, что ты не щадишь себя. Не хочешь думать о себе, подумай о нас, — превозмогая волнение, проговорил Жушуй, он готов был расплакаться и отвернулся, не осмеливаясь встретиться взглядом с Чэнь Чжэнем.
Чэнь Чжэнь тихо вздохнул и словно самому себе сказал:
— Зачем вы уделяете мне столько внимания? Не стоит обо мне беспокоиться, главное — чтобы ваше здоровье было в порядке. Я знаю, вы любите меня. Но меня уже не спасти. — Он подошел к шезлонгу, присел, через силу улыбнулся и продолжал: — Не нужно говорить об этом, а то, чего доброго, я еще расплачусь. Я пришел сюда в хорошем настроении. — Он закрыл глаза и откинулся.
Все молчали. Жушуй, вытащив платок, тайком утирал слезы. Женьминь едва заметно кусал губы, затем подошел к столу и принялся вновь рассматривать книги, которые только что перекладывал.
Через некоторое время Чэнь Чжэнь открыл глаза, изумленно посмотрел на друзей и, приняв веселый вид, громко сказал:
— У тебя ведь очень важное дело. Как ты думаешь поступить?
— Я пока не решил, — неуверенно отвечал Жушуй. Он был в замешательстве, и это отразилось на его лице.
— Не решил? — удивленно спросил Чэнь Чжэнь. — Но разве ты не писал, что для тебя все уже ясно?
Жушуй растерянно молча смотрел на Чэнь Чжэня. Он не решался прямо отвечать на вопрос, но и увильнуть от ответа было невозможно. И он сказал первое, что пришло ему на ум:
— Не помню, что я писал тебе, но все сложно, и я пока не решил.
Чэнь Чжэнь молчал.
— Что же тут сложного? Попросту говоря, у тебя не хватает смелости! — промолвил Жэньминь, холодно улыбаясь.
Вдруг раздался громкий смех Чэнь Чжэня. Жушуй покраснел и резко возразил:
— Кто сказал, что у меня недостает смелости? Если я на что-нибудь решусь, то сил не пожалею, а сделаю, ничто меня не остановит. У меня больше смелости, чем у кого-либо другого.
В этот момент у него действительно был очень решительный вид. Он и сам верил сейчас в свою смелость.
— Только, пожалуй, не дождаться, пока ты примешь решение. За всю свою жизнь, я думаю, ты принял не больше одного, ну, может быть, двух решений.
Жушуй покачал головой, сердито глядя на друзей, долго молчал, потом произнес:
— Вы же понимаете. Вопрос этот действительно очень сложный…
— Да, у тебя есть нелюбимая жена и сын, которого ты даже не видел, — перебил его Чэнь Чжэнь, — старики родители… Все это я уже знаю. Что еще?
— Как, у него есть жена? — удивился Жэньминь. — А мы не знали. Он же говорил, что не женат!