Избранное
Шрифт:
Палач (продолжая рассказ). Ну вот. Помыкался я, помыкался – и не удержался… Прихожу в Бриль, узнаю: испанцам экзекутор требуется… Я и знать-то не знал, что это есть – «экзекутор»… Думал, по столярной части… А это опять, стало быть, палач… Ну, черт с вами, думаю, подработаю малость, подкоплю деньжонок, и все! Уйду на волю!..
Тиль. Сколько ж за меня дадут?
Палач. Две сотни!
Тиль. Нормально! По сегодняшним ценам даже хорошо… Шубу жене справишь…
Палач (отхлебнул
Тиль. На дом меня не хватит. Надо еще человек десять: черепица нынче дорогая…
Палач. Дорогая!.. (Отхлебнул, задумался.) «Экзекутор»! Вишь, слово какое, сволочи, придумали… Эх, Тиль, мне особо тошно, что я испанцам служу… Когда на своих работал – еще ничего, но на испанцев – это уж совсем паскудно получается… (Потянулся к фляге.)
Тиль (останавливая). Хватит! Уж и так нализался… Не доведешь меня до места.
Палач. Ничего… Я теперь трезвым на эшафот не выхожу.
Тиль. Ну, как знаешь… Пошли! На рассвете гезы ворвутся в город… Не успеешь на черепицу заработать.
Палач. Издеваешься?
Тиль. А что ж, плакать над тобой, что ли?..
Палач. Знаешь, Тиль, я бы сам к гезам подался, но, боюсь, не поймут и повесят…
Тиль. Вполне может быть!
Палач. Не то обидно, что повесят, а то, что не выслушают! А я, может, вам сочувствующий?.. Вот вы испанцев разбили, они грустят – а мне весело… Я вообще иногда веселый бываю… Такие шутки отчубучу – ты ахнешь!.. Вот тут как-то нарядился испанкой… серьгу надел… и одному солдату говорю: иди сюда! Иди!.. Он подошел, а я его кастаньетами по носу! (Хохочет.) Вот я какой бываю!.. Слушай, а хочешь, мы их всех надуем?.. (Срывает с себя одежду палача.) Сейчас ты помрешь со смеху, чего я придумал… Дай мне твой колпак… Дай, не бойся… (Надевает шутовской колпак Тиля.) Во!.. Теперь я – вроде ты! (Смеется.) А ты оденься в мое… И пойдем!.. Они-то подумают; что тебя казнят; а на самом деле – не тебя… Вот смеху-то!..
Шум. В глубине сцены появляется Рыбник. В его руке пистолет.
Рыбник. Гезы в городе! Тиль, тебе опять повезло!.. Радуйся! (Стреляет Палачу в спину.) Все! Я привел приговор в исполнение!
Палач (Тилю). Во, один дурак уже перепутал! (Падает.) За что я люблю тебя, Тиль, – с тобой всегда весело! (Умирает.)
Рыбник (подбежал к Палачу). Я выполнил Божью волю: Тиль Уленшпигель мертв!
Тиль. Тиль Уленшпигель жив!
Рыбник (в
Тиль. Во Фландрии все может быть!
Рыбник в упор стреляет в Тиля. Тиль, невредимый, идет к выходу.
Ну вот… Ты опять мне не веришь…
Рыбник снова стреляет в Тиля. Тиль невредим.
Ой, как тебе не везет, рыбник… Ты бездарный человек. Даже на убийство у тебя нет таланта. (Уходит.)
Рыбник. Ты опять посмеялся надо мной, Боже?! Мне подложили холостые патроны… (Стреляет в себя.) Нет! Настоящие… Извини… (Умирает.)
Эпилог
На пустой сцене сидят Тиль и Ламме, задумчиво смотрят в зал.
Ламме. Тиль, не молчи… Говори про что-нибудь, а?..
Тиль. Про что?
Ламме. Про что хочешь!.. Слова какие-нибудь говори… А то, когда ты молчишь, мне не по себе… Ерунда всякая в голову лезет.
Тиль. Живой я, Ламме, живой! Сколько повторять?
Ламме. Так я понимаю, а все-таки… Ведь ты лежал. Когда мы ворвались в тюрьму, ты лежал…
Тиль. Ну, лежал…
Ламме. Зачем?
Тиль. Стреляли кругом… Чего стоять-то?
Ламме. Я к тебе нагнулся, а ты не дышишь!
Тиль. Это я пошутил.
Ламме. Шутки у тебя, Тиль, какие-то безвкусные!.. Раньше, бывало, на осла задом наперед сядешь или, помнишь, на базаре пел «Не помещается в седле его большая шея!»… Это да! Это всем на радость. А тут вдруг лежишь… Над тобой – знамена. Оранский речь говорит, а ты и не шелохнешься…
Тиль. Заслушался. Ведь так красиво говорил: «Тиль – дух Фландрии. Великий гез Уленшпигель!»…
Ламме. Это конечно… Такое про себя послушать каждому приятно… Ну а потом?..
Тиль. Что потом?
Ламме. Зачем потом тебя плащом накрыли?
Тиль. Холодно было…
Ламме. Ну а на похороны ты зачем согласился?
Тиль. Ребята упросили… Поминки все-таки… Оранский шесть бочек вина выставил… Не пропадать же добру?
Ламме. Это конечно… Погуляли хорошо… (Сердито.) И все-таки зря! Теперь расхлебывай!.. Ведь многие и вправду думают, что тебя нет. Памятник, говорят, тебе решили ставить… Только не знаю где. Одни говорят – в Амстердаме, другие – в Бриле, а третьи – вот тут, на дороге… Очевидцы все спорят, где ты почил… Ты сам-то кому отдаешь предпочтение?
Тиль. Я лично за Амстердам.
Ламме. И я… Уж соглашаться – так на столицу… (Сердито.) Кончай дурить, Тиль! Давай объявись!.. В магистрат, что ль, сходим или просто на площадь. Выйди, крикни: «Вот он я!» Должны ж поверить, не слепые ведь…