Избранное

Мэн Ван

Большое любопытство у детей вызвал и барометр. Интересно, почему красный столбик в трубке то поднимается, то опускается, становится то длинным, то коротким? А может быть, он живой? Может, внутри его скрывается какой-нибудь шаловливый бесенок? Ни Цзао внимательно разглядывал диковинный прибор не меньше десяти минут. Ему собственными глазами хотелось увидеть весь процесс удлинения и укорочения столбика от начала до конца. В чем секрет фокуса, какова хитрость этого бесенка? Но разве способен простой глаз в один прием увидеть весь ход превращения бутона в цветок? Увы, глазу это не подвластно. Зато стоит хоть на мгновение забыть про цветок и прервать наблюдение, и вдруг ты замечаешь, что он совершенно преобразился. Мальчик так и не увидел процесса всех изменений, которые происходили в барометре. Он замечал лишь конечный их результат — движение спиртового столбика, подкрашенного красной краской.

Брат и сестра получили сборник детских рассказов, а вместе с ним прекрасно иллюстрированную книжку «Биографии знаменитых людей мира»,

но купил все эти подарки вовсе не папа, а его длинноносый друг — дядя Ши, который и преподнес все детям. Ши Фуган — европеец. Он вовсю зубрит китайский язык — пекинский диалект, а потому в его речи то и дело появляются слова с частичкой «эр» на конце и всякие выражения вроде «Ну а ты, а?» «Во здорово!», «Страх какой!». Дядя Ши всегда очень чисто одет и неизменно находится в отличном расположении духа, о чем свидетельствует его постоянная улыбка. Он появился у них в доме спустя месяц после выздоровления отца. Во время встречи мужчины обсуждали план создания журнала с переводными статьями из европейских научных работ. Дядя Ши проявил большое расположение к маме, немного поболтал с ней о разных мелочах, после чего мама сказала, что господин Ши весьма достойный человек. Ши Фуган пожелал познакомиться с бабушкой и тетей, но тетя от встречи отказалась, а бабушка, наоборот, по этому случаю надела черную шелковую кофту. Европейский гость называл бабушку «почтенной госпожой» и употреблял старинные вежливые обороты речи: «Сколь велико ваше долголетие? От вас исходит аромат счастья. Каждая косточка вашего тела необычайно крепка!» Словом, говорил он чрезвычайно складно и проникновенно, заставляя бабушку заливаться радостным смехом. Примечательно, что бабушка вовсе не была старой, но пребывала в возрасте достойном и весьма почетном.

После беседы с гостем бабушка со вздохом призналась: «Вот уж никогда бы не подумала, что „заморский волосатик“ такой разумный и почтительный человек». Она вспомнила свое детство в деревне и то, как к ним однажды пришли ихэтуани. Вспомнила, как брат-наставник, собравшись с духом, расколол одним ударом кулака сразу двенадцать кирпичей, а потом стал показывать разные фокусы, в которых он был большой мастак. Ихэтуани в то время бросили клич: «Поддержим Цинов, уничтожим иностранцев!» Как было бы хорошо, если бы все иностранцы были вот такие культурные и разумные, как Ши Фуган.

В «Биографиях знаменитых людей» было собрано свыше трехсот историй. На каждой странице книги помещался портрет человека, а под ним текст. Среди знаменитостей были Сократ, Платон, Пастер, Нобель, Эдисон, Коперник, Галилей, Клемансо, прозванный Тигром, Бисмарк — Железный канцлер, «Святая дева» — Жанна д’Арк, писатель Диккенс и многие другие. Из этой книги Ни Цзао узнал (и надолго запомнил), что Коперник и Галилей были сожжены на костре (во всяком случае, так было написано в книге, хотя на самом деле им удалось избежать смерти), это сильно огорчило мальчика. Он расспрашивал об этом отца, однако тот ему толком ничего не ответил. В истории о Бисмарке Ни Цзао прочитал, что в молодые годы тот как-то оказался возле постоялого двора, ища пристанища. Он несколько раз позвонил в дверной колокольчик, но на его зов никто из слуг не появился. Тогда Бисмарк достал пистолет и принялся палить по крыше. В этой истории про Бисмарка мальчик не увидел ничего героического, напротив, ему показалось, что такой человек похож на грубияна и дикаря, он способен совершать жестокие поступки и творить разные бесчинства. Из истории о Жанне д’Арк он узнал, что ее сожгли на костре английские солдаты-завоеватели. Картина с изображением несчастной девушки вызвала у Ни Цзао большое уважение к великомученице. А Диккенс, оказывается, во время игры в футбол повредил себе ногу, из-за чего вынужден был оставить прежнюю профессию, но зато сделался писателем. Эта история показалась мальчику чрезвычайно забавной. Разве быть писателем менее интересно, чем играть в футбол? А если бы Диккенс не повредил себе ногу, неужели все свои силы он направил бы на игру в мяч, а не на писательство?

Но почему в книжке утверждается, что Диккенс стал писателем потому, что поранил ногу во время футбола?

Из более чем трех сотен биографий знаменитостей мира Ни Цзао обнаружил лишь одно жизнеописание китайца — Конфуция, названного в книжке «Первоучителем Высокой мудрости и Великих свершений». В каждом классе школы, где учился Ни Цзао, на передней стене висел портрет Учителя Куна. Мальчик никак не мог взять в толк, почему на одежде мудреца так много складок. Еще большее недоумение вызывал меч (или нож?), пристегнутый к поясу. Конфуций был изображен сгорбленным человеком весьма почтенного возраста. Зачем ему оружие? Умеет ли он им пользоваться?

Больше всего Ни Цзао понравился Эдисон, выросший в бедности, поэтому мальчик проникся к ученому большим сочувствием. Однажды, когда Эдисон продавал газеты в поезде, его ударили по уху, и он оглох. Понятно, что для Эдисона это была большая беда, но он умудрился изобрести лампочку и множество других полезных вещей. Как, наверное, интересно быть изобретателем! Любопытно, что изобретет он, Ни Цзао, когда вырастет?

К Конфуцию он относился без особой симпатии. Что касается самой книги, то она, с ее глянцевой обложкой, постоянно притягивала его внимание. В ней мальчик открывал для себя огромный и страшно интересный мир. Оказывается, мир — это вовсе не его семья, где все и всегда ссорятся, это и

не школа, в классных комнатах которой постоянно холодно, потому что в печке никогда нет огня, и окоченевшие дети часто плачут и мочатся в штаны. Мир — это и не Пекин, захваченный японцами, город, где сейчас развернулась четвертая по счету кампания по укреплению порядка. Мир, который был отражен в книжке, казался Ни Цзао куда более настоящим, чем тот, в котором он жил. «Знаменитые люди» своим странным обликом: одеянием, прическами, бородами — вызывали у него удивление. Разглядывание картинок порождало разнообразные мысли.

Главное, что понял Ни Цзао, — это то, что у всех героев книги есть свое дело в жизни. Каждый знает, что ему нужно делать, и во имя своего дела он всю жизнь хлопочет и ведет борьбу. А в его семье все наоборот — никто не знает, что ему надо делать. Как горько!

Ни Цзао дал посмотреть книжку тете. В течение нескольких дней тетя, совершив свой обычный утренний туалет, торжественно усаживалась перед столиком и приступала к чтению, которое сопровождалось восклицаниями: «Не дурно! Совсем не дурно! Отменно!» При этом пепел от дешевой сигареты, которую она в этот момент курила, то и дело падал на портрет императора Наполеона, в результате чего на челе французского государя появились две выжженные дырки: одна большая, а вторая поменьше. Тетя смахивала пепел рукой, и он исчезал со страницы, но на других страницах его следы так и остались в виде черных точек, и это сильно огорчило Ни Цзао.

Книжка детских рассказов принадлежала брату и сестре. Каждый прочитал ее по разу, после чего они обменялись мнениями касательно иероглифов, которых не знали. За незнакомыми знаками пришлось лезть в словарь, правила пользования которым Ни Цзао в конце концов отлично усвоил. Они звучали как считалочка: «Единица — прямая черта; отвесная черточка — двойка; точка дает цифру три, а точка с чертой ноль образует; пересечение черт означает четверку, а пятерка — это многие черты в пересеченье; шесть — квадрат; семь — угол; цифра восемь — „восьмерка“, а девятка означает знак „сяо“ — „мельчайший“». Считается, что этот способ нахождения иероглифов по четырем углам изобрел некий Ван Юньу [125] . Но вот наконец дети одолели всю книгу, и теперь можно было обменяться друг с другом впечатлениями от прочитанного. Один при этом рассказывал, второй добавлял и исправлял, словно они повторяли вместе пройденный материал перед экзаменами.

125

Общественный деятель и ученый гоминьдановского Китая, которому приписывали создание способа словарного расположения иероглифов по четырем углам.

Ни Цзао больше всего любил рассказ про живую воду и «золотую птичку» — канарейку. Жил-был один старый человек. Когда он совсем одряхлел, на него вдруг напал тяжелый недуг, который очень его опечалил. И тогда лесная фея сказала трем сыновьям старика: идите в дальние края и найдите там певчую золотую птичку, а еще отыщите живую воду, которая возвращает мертвому жизнь, а старому человеку дает молодость. Старший и средний сыновья не вняли совету феи и не пошли на поиски птицы и живой воды, потому что в погоне за счастьем преследовали красавиц волшебниц, которые увели их с собой. В конце концов они превратились в холодные, как лед, камни (когда рассказ доходил до этого места, Ни Цзао возмущенно кричал: «Бестолковые, не послушали советов феи и вот попали в сети оборотней!»). Но младший сын, проявив решительность и настойчивость, одолел нечистую силу и добыл золотую птичку и живую воду. Потом он спас своих братьев и многих других людей, превратившихся в камни, возвратил здоровье отцу, который к тому времени был уже при смерти. И все в семье зажили счастливой жизнью, слушая песни, которые распевала золотая птичка-канарейка.

Сказка оставила неизгладимое впечатление в душе мальчика. Читая ее, он всякий раз зримо представлял себе страдания старика, размышлял о решимости младшего сына, о зыбкости надежд, о прельстительных сторонах зла. Ему казалось, что это он сам очутился в ущелье, заваленном чудовищными глыбами диковинных камней, и, проходя сквозь него, слышал крики и мерзкий хохот нечисти. Всякий раз он спрашивал себя, может ли он сам преодолеть трудности и беды, которые встанут на его пути, преодолеть страх одиночества и все соблазны. Конечно, он сможет, думал он, как и младший сын, достать живую воду и, окропив ею камни, тысячу лет стоявшие мертвыми глыбами, вернуть их к жизни. Он превратит их в горячих и деятельных людей. Как много еще в мире душ, которые тысячи лет ожидают такого дня и возлагают на тот день свои надежды, — душ омертвелых, застывших, раздавленных, очерствевших, потерявших способность говорить, но еще умеющих двигаться и ощущать, сохранивших свое тепло. Каждый камень скрывает в себе несчастное существо, имеющее свою душу, и он, Ни Цзао, непременно спасет всех, он поможет им. Он сделает все, что в его силах, чтобы они смогли услышать песнь золотой птицы, напоминающую пение бессмертных. А что, если в поисках живой воды, необходимой для спасения каменных глыб, он потерпит поражение, если он не сможет оживить других и сам превратится в холодный, бесчувственный камень? Что ж, главное не сдаваться, не трусить в поисках живой воды, и тогда в один прекрасный день он обязательно ее отыщет и освободит от чар всех окаменевших, включая и самого себя, и всех своих родных.