Избранные басни
Шрифт:
Придётся вам прислать с запросом отношенье, —
Получите ответ на документ!»
И дело это кончилось на том,
Что приобрёл я Брема третий том
И там про львов прочел такие вещи!..
И сколько львы живут, и кое-что похлеще…
Такую «бдительность» иные проявляют,
Чтоб ни за что нигде не отвечать,
А сами, между прочим, оставляют
В открытом сейфе круглую печать!
1952
Лиса и Бобер
Лиса приметила Бобра:
И в шубе у него довольно серебра,
И он один из тех Бобров,
Что из семейства мастеров, —
Ну, словом, с некоторых пор
Лисе понравился Бобёр!
Лиса ночей не спит: «Уж я ли не хитра?
Уж я ли не ловка к тому же?
Чем я своих подружек хуже?
Мне тоже при себе пора
Иметь Бобра!»
Вот Лисонька моя, охотясь за Бобром,
Знай вертит перед ним хвостом,
Знай шепчет нежные слова
О том о сем…
Седая у Бобра вскружилась голова,
И, потеряв покой и сон,
Свою Бобриху бросил он,
Решив, что для него, Бобра,
Глупа Бобриха и стара…
Спускаясь как-то к водопою,
Окликнул друга старый Ёж:
«Привет, Бобёр! Ну, как живёшь
Ты с этой… как её… С Лисою?»
«Эх, друг! — Бобёр ему в ответ, —
Житья-то у меня и нет!
Лишь утки на уме у ней да куры:
То ужин — там, то здесь — обед!
Из рыжей стала чернобурой!
Ей всё гулять бы да рядиться,
Я — в дом, она, плутовка, — в дверь.
Скажу тебе как зверю зверь:
Поверь,
Сейчас мне в пору хоть топиться!…
Уж я подумывал, признаться,
Назад к себе — домой податься!
Жена простит меня, Бобра, —
Я знаю, как она добра…»
«Беги домой, — заметил Ёж, —
Не то, дружище, пропадёшь!…»
Вот прибежал Бобёр домой:
«Бобриха, двери мне открой!»
А та в ответ: «Не отопру!
Иди к своей Лисе в нору!»
Что делать? Он к Лисе во двор!
Пришёл. А там — другой Бобёр!
Смысл басни сей полезен и здоров
Не так для рыжих Лис, как для седых Бобров!
1945 г.
Волк-травоед
Вожак воров и сам матёрый вор,
Волк-живодёр
Как избежать облавы ни старался,
А всё ж попался.
Теперь над ним свершится приговор,
Не избежит преступник наказанья!
Свидетели
Правдивые, прямые показанья:
«Зарезал здесь овцу, задрал телёнка тут,
А там свалить коня не посчитал за труд…»
Улики налицо. Но судьи ждут,
Что им убийца скажет в оправданье.
«Известно, — начал Волк, — что испокон веков
Всегда травили нас, волков,
И скверные про нас пускали толки.
Заблудится овца у сонных пастухов,
Корова пропадёт, всё виноваты волки!
А волки между тем давным-давно
Не могут видеть кровь, не могут слышать стоны,
На траву перешли и на зерно,
Сменили стол мясной на овощной — зелёный.
А если иногда то там, то тут
Ягнёнка одного, другого задерут,
Так только с целью самообороны…
Надеюсь я на объективный суд!..»
И порешили судьи тут:
Дать Волку выговор и не лишать свободы,
Раз изменился нрав у всей его породы.
Но вот прошли уж годы,
Как огласили этот приговор,
А волки нападают до сих пор
Все на стада, а не на огороды!
1946 г.
Слон-живописец
Слон-живописец написал пейзаж,
Но раньше, чем послать его на вернисаж,
Он пригласил друзей взглянуть на полотно:
Что, если вдруг не удалось оно?
Вниманием гостей художник наш польщён!
Какую критику сейчас услышит он?
Не будет ли жесток звериный суд?
Низвергнут? Или вознесут?
Ценители пришли. Картину Слон открыл.
Кто дальше встал, кто подошёл поближе.
«Ну, что же, — начал Крокодил, —
Пейзаж хорош! Но Нила я не вижу…» —
«Что Нила нет, в том нет большой беды! —
Сказал Тюлень. — Но где снега? Где льды?» —
«Позвольте! — удивился Крот. —
Есть кое-что важней, чем лёд!
Забыл художник огород». —
«Хрю-хрю, — прохрюкала Свинья, —
Картина удалась, друзья!
Но с точки зренья нас, свиней,
Должны быть жёлуди на ней».
Все пожеланья принял Слон.
Опять за краски взялся он
И всем друзьям по мере сил
Слоновьей кистью угодил.
Изобразив снега, и лёд,
И Нил, и дуб, и огород,
И даже — мёд!
(На случай, если вдруг Медведь
Придёт картину посмотреть…)
Картина у Слона готова,
Друзей созвал художник снова.
Взглянули гости на пейзаж
И прошептали: «Ералаш!»