Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Ехать на мотоцикле оказалось быстрее, но и куда более пыльно. А если тучки, собирающиеся на небе, подтвердят свою угрозу и прольются дождем, то будет еще и грязно, цинично думал Сергей, крутя руль. Мотоциклом он умел управлять постольку-поскольку, но и поделки местных умельцев – это вам не гоночная «Ямаха» и даже не дорожный «Харлей». Весу много, мощности, напротив, маловато, а с коляской перевернуться куда сложнее. Так что рулил он себе бодро и весело, а устроившийся в коляске и кое-как пристроивший там же второй пулемет, СВТ и свой собственный, персональный автомат Селиверстов непрерывно ворчал по поводу того, что места в броневике было куда как поболе, а здесь он вот прямо сейчас кишки на затвор
Впрочем, это ему так положено, недовольство постоянно выказывать. По старой солдатской традиции. Сам же понимает, что лучше плохо ехать, чем хорошо бежать. Да и, откровенно говоря, Сергей его практически не слышал – треск мотора, который совсем не снижал убогий глушитель, забивал любые слова. И все же, когда они уже проехали мимо брошенного «Ганомага» и укатили километров на пятнадцать, вопль напарника он услышал хорошо и отреагировал адекватно. И как только Селиверстов углядел…
– Берегись!
И в тот же миг перед самым носом с дороги вверх взлетела, натягиваясь, аккуратно уложенная и неплохо замаскированная веревка. Будь Сергей один, он бы точно влип, а так – буквально рухнул на руль, пропуская ловушку над головой, и втопил газ до упора. Те, кто устроил охоту, явно не были немцами, скорее уж, наоборот, однако свернуть шею в падении или получить пулю ему совсем не улыбалось.
Откровенно говоря, если бы он, газуя, рефлекторно не крутанул руль, то на этом его карьеру можно было бы считать законченной. Пули взрыли землю как раз там, где оказался бы мотоцикл, не соверши он этого спонтанного маневра. Однако результат от стрельбы все равно был – не справившись с управлением, Сергей не смог удержать мотоцикл на курсе и со всего маху влетел в кювет. Обиженно чихнул заглохший двигатель, а оба пассажира кувырком улетели вперед, ломая кусты и чудом избежав дружеского контакта со стволами деревьев, чтобы нос к носу столкнуться с возмутителями спокойствия. Которые, к слову, тоже не ожидали, что их кто-то попытается вот так, нагло, протаранить.
Первого Сергей увидел, едва вскочив на ноги. Совсем мальчишеское лицо, пялившееся на него ошарашенными глазами. Явно не военный, и дело тут даже не в гражданской одежде. Рефлексов нет, солдат бы оправился быстрее, а воспользовался оружием еще раньше, без участия разума… Все это пронеслось в мозгу, когда пацан, заработав ушиб грудной клетки, уже летел в ближайшие кусты. Сзади возмущенно рычал Селиверстов, выдирая из коляски намертво застрявший пулемет, о который он только что едва не поломал себе все, что можно… Два шага вперед… Еще один противник, на сей раз вполне грамотно пытающийся достать Хромова штыком немецкой винтовки. Уход вправо, левым предплечьем отвести удар, правой рукой, открытой ладонью, подбить слегка провалившегося вслед за винтовкой стрелка под челюсть, от чего тот теряет равновесие и, подбросив ноги выше головы, с шумом рушится на спину. Бросок вперед, маузер уже в руке – успели рефлексы наработаться. Селиверстов, как медведь ломая сухие ветки, догоняет с пулеметом наперевес… MG – не пушинка, двенадцать кило без ленты. На треть больше, чем у «калашникова», но напарник держит его без видимых усилий… И полдюжины винтовок, уставившихся на них. И все, участвующие в этой драке, отлично понимают: один выстрел, пускай даже случайный – и процесс станет неуправляемым. Полягут все, с такого расстояния невозможно промахнуться. А жить-то хочется.
– Хенде хох.
Слова эти в устах почти мальчишки, вооруженного здоровенной двустволкой, на вид калибра двенадцатого, не меньше, звучали как-то неуверенно. Скорее всего, потому, что маузер смотрел ему прямо в лоб с дистанции не более пары метров, и ясно было, что Хромов не промахнется. Интересно только, чем этот щенок набил патроны своего карамультука. Если картечь, то порвет надвое.
– А волосья на заднице тебе не причесать? – поинтересовался он, искренне надеясь, что голос звучит небрежноуверенно и не дрожит.
Парень заглох, переваривая услышанное, а стоящий с ним рядом пожилой дядька серьезной крестьянской наружности глубокомысленно нахмурил брови:
– Так вы что, наши, что ли?
– Мы-то наши, а вот вы чьи?
– Перекрестись.
– Религия – опиум для народа, – хрестоматийно ответил Сергей и обругал комитет по встрече в три этажа. С удовольствием покрыл бы и семь, но попросту не умел. Впрочем, и этого хватило.
– Кажись, свои, – пробурчал мужик, бывший у горе-вояк, похоже, за главного, и опустил винтовку. Остальные с некоторым запозданием последовали его примеру. Сергей, подумав, тоже убрал свой многозарядный аргумент в кобуру, а Селиверстов, по-прежнему недоверчиво зыркая на окружающих, перестал в них целиться. Хотя, конечно, в том, что он успеет отстреляться прежде, чем их визави поднимут оружие, никто не сомневался. – Немец так лаяться не умеет.
– Откуда знаешь?
– Воевал в империалистическую, в плену был… недолго. Было время насмотреться.
С громким шумом раздвинулись кусты, и на сцену буквально вылетели еще четверо участников засады. Видимо, те, что сидели по другую сторону дороги. Хорошо еще, сразу пальбу не открыли. Этих командир осадил буквально одной короткой фразой, видимо, пользовался он здесь некоторым авторитетом. А потом, внимательно посмотрев на байкеров-неудачников, буркнул сердито:
– Ну что, пошли. Погутарим…
Лагерь местных партизан, которые еще, собственно, и не организовались толком, располагался практически рядом. Замаскировав мотоцикл, который, при всех его достоинствах, по лесу ездить не умел, добрались до него всего-то за пару часов. По единодушному выводу разведчиков, устраивать нападения на фрицев так близко от базы выглядело глупостью несусветной, даже с учетом небольшого, но топкого болотца, способного затормозить непрошеных гостей, однако свое мнение они предпочли не озвучивать. И так шли под непрерывное бурчание в стиле «ездют тут всякие» и под злобные взгляды тех, кого они успели обидеть. Особенно того, молодого, что заработал ушиб грудной клетки. Возможно, им и вовсе не стоило сюда переться, ну да бог с ним, лишняя информация никогда не лишняя, такой вот каламбур. Времени, конечно, жалко, но даже если они опоздают на место рандеву, Ильвес знает, что делать.
Лагерь производил довольно паршивое впечатление. Чувствовалось, что народ сюда бежал в спешке, хватая все, что было под рукой, и до сих пор не до конца понимал, стоит обустраиваться надолго, или же напасть закончится, и можно будет вернуться домой, в обжитые хаты. Обустраивайтесь – так и хотелось сказать, вот только нельзя… И люди жили кто в наспех выкопанных землянках, кто просто в шалашах, что выглядело совсем уж маразмом. Осень на дворе, скоро начнутся заморозки – и что тогда?
Место, правда, выбрано было сухое, но вот насколько оно невидимо с воздуха? Впрочем, лес довольно густой, если не искать специально, может, и не заметят. Народ сновал туда-сюда, в основном женщины и вездесущая малышня. Горело несколько костров, на которых готовили что-то явно мясное, и живот непроизвольно булькнул, напоминая, что последний раз что-то серьезнее чая из термоса попадало в него еще прошлым вечером. Где-то в стороне замычала корова… А главное, лица у людей, кроме все той же малышни, усталые и потерянные. В общем, безрадостная картина.
Они не торопясь прошли через лагерь, и конвоиры их как-то незаметно рассосались – наверное, разбежались к своим семьям. Дисциплинка, однако… Только пожилой, который был у них за старшего, называемый уважительно Михалычем, уверенно пер вперед. И пулемет, тот, второй, из коляски мотоцикла, на плече держал небрежно-уверенно – силушки у мужика, несмотря на возраст, хватало. Да и то сказать, не чужое нес, а уже свое – разведчики вполне логично решили, что два пулемета им все равно ни к чему, так что пускай забирает. Видно же, что с оружием у местных дела обстоят так себе.