Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Оружие бросили – и на «губу» все, живо.
Когда инцидент был исчерпан, Селиверстов удивленно поинтересовался:
– Почему так…
– Мягко?
– Наверное…
– Скажи, ты читал Беляева?
– Кое-что.
– И как, «Человек-амфибия» понравилась?
– Ну… Да.
– И какой там лучший персонаж?
Селиверстов задумался. Хромов улыбнулся:
– Не старайся. Любой ответ неверный.
– Это почему?
– Да потому, что нравиться должны положительные персонажи. И, в принципе, все построено так, чтобы именно они приходились по сердцу. Беляев – он талант… Но я спрашиваю не про нравится или нет, а про лучшего.
– Старшой, не тяни резину, а? – поморщился товарищ. – Вот ты умный-умный,
– Ну хорошо, хорошо. Так вот, лучший персонаж там – Педро Зурита. Тот, который главгад. Но он лучше всех прописан, а еще умен, решителен, деятелен… Остальные, извини, рядом с ним инфантилы.
– Кто-кто?
– Ленивые и нерешительные. Так вот. У этого самого Зуриты есть фраза… Дословно не вспомню сейчас, но что-то вроде: «Я не мешаю другим топиться, если этим они не мешают мне». И я, в полном соответствии с его мировоззрением, не собираюсь никого больше спасать. И наказывать не буду, смысла напрягаться не вижу. Пускай уходят. Когда мы закончим работу и вернемся, то сядем на бронепоезд и рванем отсюда. А они пускай уходят. Без оружия, припасов. С висящими на хвосте немцами. То же самое, что расстрелять, только сами мараться не будем. Выживут – их счастье, нет – значит, хотя бы отвлекут погоню. Вот и вся любовь, парни. А теперь замолчали и продолжаем готовиться, нам скоро выходить.
С занятой ими позиции город был как на ладони. Заброшенная церковь, видевшая, небось, еще Наполеона, рассыпаться, несмотря на возраст, не собиралась. Строили предки качественно, а дерево при правильном уходе – материал долговечный. Стояла она на холме, невысоком, практически не выделяющемся. Но, с учетом строения, холм этот разом превращался в господствующую высоту. Красивый он был, вокруг луг, даже сейчас пожухшая от дождей трава впечатляла. Хорошее место, светлое, неудивительно, что именно здесь церковь и воткнули, а четыреста метров для привыкшего ходить пешком человека – не расстояние. Забросили же храм сравнительно недавно, уже при советской власти. Даже стекла еще не все успели вылететь.
По балкам давным-давно лишившейся колоколов звонницы важно, будто куры, прогуливались голуби. Толстые, наглые. Непуганые. Это плохо – они после первого же выстрела взлетят, демаскируя укрытие. Но выбирать не приходилось, слишком опасно подходить ближе, немцев в городе до хрена и больше. А другой удобной точки попросту нет. Оставалось единственное – обеспечить возможность быстрого отхода. Впрочем, как раз с этим проблем не было, лес рядом.
К встрече большого босса немцы подготовились качественно. Столько войск в этом городишке, наверное, отродясь не видели. Абсолютно ненужных, кстати, однако здесь и сейчас их командование не могло позволить себе ударить в грязь лицом. Вот и топтались по улицам орлы в форме цвета полевой мыши, с винтовками на плечах и уставнобдительными выражениями на рожах. В бинокль это было видно совершенно четко.
Сергей отложил в сторону бинокль, осторожно, словно в первый раз, погладил рукой теплое ложе винтовки. Не давно ставшей привычной СВТ, а трофейного маузера. Зато с оптическим прицелом и, случись нужда, бросить не жалко будет. Пристрелял он оружие тщательно и надеялся, что с такого расстояния шансы попасть имеются неплохие. Главное – не спешить, быть снайпером – удел терпеливых. Себя Хромов снайпером не считал, разумеется, но и совсем уж профаном не был, так что рассуждать о нюансах мог, как сам полагал, вполне компетентно.
У соседней бойницы, точнее, широкого проема, открывающего замечательный вид на город и речушку, названия которой они так и не удосужились узнать, лежал Селиверстов. С аналогичной, только советской винтовкой – по характеристикам что мосинка, что маузер практически идентичны. Но, в отличие от Хромова, учившегося владеть оружием уже здесь и потому не имеющего каких-то серьезных изначальных предпочтений, красноармеец привык именно к такой винтовке. Стрелком он был не то чтобы блестящим, но очень неплохим. И, естественно, вооружился именно ею. Рядом у обоих лежали автоматы – мало ли что, а винтовка, при всех ее достоинствах вроде дальнобойности и точности, штука неповоротливая. Третий член их группы, курсант Ильвес, расположился внизу. Его задачей было в случае нужды прикрыть стрелков. И машинка для этого парню была выдана соответствующая. MG-34, лучший пулемет этого периода. Случись что, один грамотный пулеметчик стоит взвода солдат, а подготовили курсанта еще до войны совсем неплохо.
Последний член их маленького, но дружного коллектива, фроляйн Дитрих, наряженная в неброскую «гражданку», сидела и дулась. Она-то к их рискованному предприятию никакой симпатии в принципе не испытывала. Но – куда ж ей деваться? Вот и сидела бука букой.
Впрочем, хлопот с ней на поверку оказалось не так и много. Злобно сипела сквозь зубы что-то нелицеприятное о русских, но по лесу шуровала безропотно. Мотивация ясная, кстати – наверняка рассчитывала сдернуть при первом удобном случае. И теперь сидела, явно разочарованная, ибо как раз бежать в ее ситуации возможности не было. Или, во всяком случае, она ее не видела – тонкий, но прочный металлический тросик, позаимствованный Сергеем с паровоза и тщательно отмытый, а заодно обмотанный тряпкой, дабы кожу не травмировать, обвивался вокруг щиколотки, намертво соединяя девушку с одной из балок. Так что все мысли насчет подлых русских, крутившиеся в белокурой головке, на ее лице читались без переводчика. Собачка цепная, как успел окрестить ее Селиверстов. Остряк-самоучка, блин…
Сергей вздохнул негромко и в очередной раз осмотрел окрестности. Красиво здесь было, этого не отнять. В тех местах, откуда был родом Хромов, наверняка уже все пожухло, листья облетели и, может статься, дожди со снегом идут. Здесь же осень, конечно, вот только лето упорно пытается цепляться за свои права, и потому часть деревьев уже нарядилась огненно-красными или желтыми листьями, а другая пока стоит зеленая. Из-за такого смешения картина получалась непривычная глазу и самую малость сюрреалистичная, но все равно красивая. К тому же тучи за ночь поредели, и периодически с небес брызгало солнечным светом, добавляющим пейзажу жизни и какого-то иррационального оптимизма. В мирное время жить здесь, наверное, приятно. Жаль только, сейчас война.
Высоко в небе тяжело и чуть надрывно гудели самолеты. Хромов уже давно научился распознавать их по звуку и с уверенностью мог сказать: это – немцы. Поднял бинокль, с трудом нашарил в разрывах облаков самолеты. Много, штук десять как минимум. И сплошь двухмоторные. Бомбардировщики, значит, кого-то долбать полетели.
Из данных все того же радиоперехвата Сергей кое-как смог понять, что немецкое наступление изрядно застопорилось. К тому же советское командование ухитрилось где-то наскрести танков и нанесло удар во фланг немецкой группировке. Судя по точности удара, информация о составе и планах вражеских войск у него имелась. Очень похоже, Громов со своим особо ценным пленным добрался-таки до наших. Это радует, а на люфтваффе теперь ложится дополнительная нагрузка. Фрицы привыкли воздушными ударами и гасить вражеские атаки, и взламывать чужую оборону. Интересно, хватит ли им в сложившихся обстоятельствах на все самолетов.
Однако же сидеть на этой колоколенке им уже изрядно надоело. Форсированным маршем их навьюченная оружием группа добралась сюда еще затемно. Расположились, организовали наблюдение… Фрицы явно кого-то ждут, но когда именно прибудет Гудериан или кто там еще из больших чинов – вопрос открытый. А на ветру сидеть прохладно, чай, не май месяц. Пока сюда добирались, взмокли изрядно. А потом соответственно просквозило. Хорошо еще, был с собой горячий чай в трофейном термосе. Но все равно простыть можно запросто, вон, девчонка уже вовсю носом шмыгает.